— А теперь мне, если честно, все равно. Можнолюдей в Иных превращать, нельзя — меня не волнует. И тебя волновать не должно.Твоя жена — Иная. Твоя дочь — Иная. Такое счастье, и одному? Сам Гесер о такоммечтать не может.

Он вышел, а я еще посидел за столиком, допиваяпиво. Хозяин кафе — он же и официант, и повар, и бармен — в мою сторону даже неглядел. Семен, когда зашел, поставил над столиком магическую завесу.

Что же я в самом деле?

Двое инквизиторов роют носом землю.Талантливый вампир Костя носится летучей мышью вокруг «Ассоли». Выяснят,обязательно выяснят, кто возжелал стать Иным. А отправителя письма или найдут,или нет.

Мне-то что с того?

Женщина, которую я люблю, Иная. И еще — онадобровольно отказалась от службы в Дозоре, от блестящей карьеры ВеликойВолшебницы. Все ради меня, идиота. Чтобы я, упертый навсегда в свой второйуровень силы, не комплексовал…

И Надюшка — Иная! Мне не придется испытатьужас Иного, чей ребенок вырастает, старится и умирает. Рано или поздно мыоткроем Наденьке ее природу. И она захочет стать Великой, сомнений нет. Истанет Величайшей. Может быть, даже исправит к лучшему этот несовершенный мир.

А я играю в какие-то детские шпионские игры!Переживаю, как выполнить задание, вместо того, чтобы завалиться вечером квеселому соседу или оттянуться, исключительно в целях маскировки, в казино.

Я поднялся, положил на столик деньги и вышел.Через час-другой завеса развеется, хозяин кафе увидит деньги, пустые бокалы иприпомнит, что какие-то невзрачные мужики пили здесь пиво.

Полдня я занимался какими-то совершеннолевыми, никому не нужными делами. Наверное, вампир Костя скривил бы бледныегубы и сообщил, что он думает о моей наивности…

Вначале я заехал в «Ассоль», переоделся вджинсы и простую рубашку, после чего отправился в ближайший нормальный двор — кскучным панельным девятиэтажкам. Там, к своему полному удовольствию, яобнаружил футбольное поле, на котором гоняли облезлый мяч лоботрясы старшегошкольного возраста. Было, впрочем, и несколько молодых мужиков. Все-таки толькочто завершившийся чемпионат мира по футболу, совершенно бесславный для нашейкоманды, сыграл и положительную роль. В немногих уцелевших дворах возрождалсяутраченный, казалось бы начисто, дворовой дух.

Меня приняли в команду. В ту, где был всегоодин взрослый мужик с внушительным пузиком, но крайне подвижный и азартный.Игрок я слабенький, но и здесь не чемпионы мира собрались.

И около часа я бегал по пыльной, утоптаннойземле, орал, бил по воротам из драной металлической сетки и несколько раз дажепопал. Один раз здоровенный лоб-десятиклассник ухитрился ловко уронить меня иблагодушно улыбнулся.

Но я не обиделся и не расстроился.

Когда игра затихла — как-то сама собой, язашел в ближайший магазин, купил минералки и пива, а самым малолетнимфутболистам — напиток «Байкал». Они, конечно, предпочли бы «кока-колу», но пораотвыкать от заморской отравы.

Огорчало меня лишь понимание того, что слишкомуж большая щедрость вызовет самые разнообразные подозрения. Так что творитьдобрые дела пришлось умеренно.

Распрощавшись со «своими» и «чужими» игроками,я дошел до пляжа, где с удовольствием искупался в грязноватой, но прохладнойводичке. «Ассоль» помпезным дворцом высилась в сторонке.

Вот и пусть себе высится…

Самое смешное, что я понимал: точно так же намоем месте мог поступить какой-нибудь Темный маг. Не из числа совсем молодых иохочих до недоступных прежде удовольствий, вроде свежих устриц и дорогихпроституток, а поживший Темный, до которого дошло, что все на свете — суетасует и всяческая суета.

И бегал бы он по маленькому футбольному полю,орал, пинал мяч, цыкал на неумело матерящихся подростков: «А ну придержи язык,салага!» И пошел бы потом на пляж, и плескался в мутной водичке, и лежал натраве, глядя в небо…

Где же оно, разделение? Ладно, с низшимиТемными все понятно. Они — нежить. Они вынуждены убивать, чтобы существовать. Итут уж никакая словесная эквилибристика не поможет. Они — зло.

Где же настоящая грань?

И почему она порой готова исчезнуть? Вот втакие моменты, когда и дел-то всего — один-единственный человек, пожелавшийстать Иным? Один-единственный! И какие силы сразу бросаются на поиски! Темные,Светлые, Инквизиция… И не один я над этим делом работаю, я лишь выдвинутаявперед пешка, проводящая разведку на местности. Морщит лоб Гесер, хмуритсяЗавулон, скалится Витезслав. Человек пожелал стать Иным! Ату его, ату!

А кто бы не пожелал?

Не вечного голода вампиров, не приступовбезумия оборотней, а полноценной жизни мага. Когда все как у людей.

Только лучше.

Ты не боишься, что из оставленной безприсмотра машины вынут дорогой музыкальный центр.

Ты не болеешь гриппом, а если заболеешьнеизлечимой гадостью — к твоим услугам Темные колдуньи или Светлые целители.

Ты не задумываешься, как дожить до зарплаты.

Тебя не страшат ночные улицы и пьяные гопники.

Тебя даже милиция не страшит.

Ты уверен, что твой ребенок спокойно дойдетдомой из школы, а не нарвется в подъезде на маньяка…

Да, конечно, вот тут и зарыта собака. Твоиблизкие в безопасности, они даже из вампирской лотереи исключены. Но ты неспасешь их от старости и смерти.

И все-таки это еще очень далеко. Где-то далековпереди. А в целом куда приятнее быть Иным.

К тому же, отказавшись от инициации, ты ничегоне выиграешь, даже родные люди вправе назвать тебя дураком. Ведь став Иным, тыможешь за них вступиться. Вот как Семен рассказывал… извели у мужичка коров, асын-Иной отрядил на помощь дознавателя. Все-таки родная кровь. Ничего непопишешь…

Я дернулся, будто через меня пропустилиэлектрический ток. Я вскочил и уставился на «Ассоль».

С какой стати Светлый маг мог дать человекуопрометчивое обещание «исполнить все, что угодно»? Только по одной причине! Вотон, след!

— Что-то придумал, Антон? — раздался голосиз-за спины.

Я повернулся и посмотрел Косте в черные линзыочков. Он был в одних плавках, как и положено на пляже, но в белой детскойпанамке, сидевшей на макушке наподобие тюбетейки (небось без зазрения совестиотобрал у какого-нибудь малыша), и черных очках.