– Во-первых, Лида тебе не поверит, во-вторых, у насконтрактная система, актеры набираются на определенную постановку. Твой договористек вчера, а новый я оформлять не собираюсь.

То есть он практически выгнал Лягушку на улицу. Потерявшаяголову актриса тут же позвонила Лиде. Та молча выслушала подробностисупружеской неверности Андрея и сказала без всяких эмоций:

– Спасибо, Римма, очень вам признательна.

– За что? – растерялась от такой непонятнойреакции несостоявшаяся Сюзанна.

– Видишь ли, после родов все болею, никак не оправлюсь,и мне приятно знать, что Андрюша не ходит по проституткам, а пользуетсяуслугами аккуратных женщин. Очень боюсь заразы – сифилиса, триппера. А ты ведьздорова, так что мне можно не беспокоиться. Да не сомневайся, мы людиблагодарные. Поговорю с мужем, попрошу, чтобы подыскал тебе ролькупоинтересней.

– Я так трубку швырнула, – поделилась со мнойРимма, – что аппарат пополам треснул. Ну не сука ли?

Да уж, молодец Лидка, спуску никому не давала, и даже мне,лучшей подруге, ничего, порочащего блудливого супружника, не рассказывала.

Пообщавшись с Лидусей, Римма влила в себя бокал коньяка иотправилась в ресторан, чтобы привести растрепанные нервы в порядок. Первые,кого она увидела в уютном зале, оказались нежно улыбающиеся друг другуАртамоновы. В глазах у Лягушки помутилось. Сначала она хотела просто выйти, нопотом тихий внутренний голос шепнул актрисе: «Действуй по обстоятельствам». Иона с чувством глубокого удовлетворения надела на Андрюшку миску…

Тут входная дверь распахнулась, и из коридорчика донесся приятныйголос:

– Кошечка, ты где?

– Здесь! – крикнула Римма.

В комнату вошел мужик лет сорока. Одного взгляда, брошенногона него, было достаточно, чтобы понять, кто таков вошедший. Короткая квадратнаяшея, миллиметровый слой волос на крупной голове… На груди золотая цепь толщинойпочти с мою ногу, на пальцах парочка килограммовых перстней, из-под нихвысовывались синие следы татуировок.

Огромными, похожими на свиные окорока руками мужик держалпакет, откуда выглядывали банки и горлышки бутылок.

– Кошечка моя, – ласковым, абсолютно влюбленнымголосом проворковал вошедший, – познакомь, в натуре, с подружкой.

Вот уж не думала, что подобный монстр способен на такиенежности.

– Это не подружка, – одернула его Римма, – аработодатель. Решила, что я нуждаюсь в ролях и поеду за длинным рублем втмутаракань.

Кавалер брякнул торбой об стол.

– Римма – звезда, – без тени сомнения заявилон, – мы сейчас станем кино снимать, а она главной будет. Жуткая вещь!Чуть не расплакался, когда прочитал. Страшное дело, из-за любви оба погибли. Авсе родители виноваты. «Ромео и Джульетта» называется, может, слыхала? Уже совсеми договорился, прямо на днях начинаем…

Он с нежностью поглядел на Лягушку. Та весьма горделиво наменя.

– Так что можете передать Артамонову – не нуждаюсь в егоподачках. У нас с мужем большие планы.

– Вы вышли замуж? – немедленно отреагировалая. – Андрей мне говорил, что вы свободны…

– Ровно неделя сегодня, – пояснил мужик, инеожиданно стало понятно, что он очень молод, скорей всего и двадцати пяти ещенет…

Сев в «Вольво», со спокойной душой вычеркнула Лягушку изсписка подозреваемых. Конечно, она страшно зла на Артамонова, но достаточноудачно, по ее понятиям, вышла замуж, приобрела, как видно, состоятельногосупруга, готового ради нее даже читать Шекспира. Девочки ей явно ни к чему.Теперь надо прощупать Эльвиру Балчуг.

Новая муза Андрюшки обитала на улице с замечательнымназванием Последний тупик. Наверное, приятно отвечать на вопрос: «Где живете?»Тут, рядышком, в Последнем тупике!

Магистраль и впрямь оказалась тупиком на задах Савеловскоговокзала. Вокруг – бесконечные гаражи и автомастерские. Единственный жилой домвыглядел отвратительно – грязно-серая пятиэтажка. Швы между блоками, заделанныечерной штукатуркой, издали кажутся измазанными дегтем. В подъезде везде выбитыстекла, а на лестничной площадке третьего этажа похрапывает пьяный мужик. Япереступила через него и позвонила в дверь с номером 28.

Послышался топот и детский голосок:

– Кто там?

– Здесь живет Эльвира Балчуг?

– Что хотите? – упорствовал ребенок, не отпираязамка.

Потом раздались возня, шлепок, негодующий вопль, и на порогевозникла очаровательная девушка, почти девочка. Марина Воропаева права, назвавЭльвиру цыганкой. Копна черных мелковьющихся кудрей, огромные карие глаза,летящие к вискам брови и нежно-оливковый цвет кожи. К тому же на Балчуг –ярко-красное платье с широкой юбкой. Ей бы выступать в ансамбле «Ромэн».Интересно, каким образом Андрюшка намеревался превратить данный персонаж вОфелию?

– Вы ко мне? – спросила девушка.

– Да, – твердо сообщила я и решительнопротиснулась в прихожую. Из коридора выглядывали две детские головки слюбопытно раскрытыми ртами.

– Я от Артамонова.

– Проходите, – вспыхнула огнем Эльвира.

Мы прошли в комнату. Всего их в квартире две. Из большей,метров двадцати, дверь вела в меньшую, очевидно, совсем крохотную. Не успели мысесть за покрытый плюшевой скатертью стол, как две любопытные малышкипримостились рядом, явно желая поучаствовать в разговоре. Из кухни выглянуладревняя бабка.

– Вирочка, – прогундосила она, – гостьпришел? Ты стели кроватку-то, чистое белье в шкафу возьми.

Балчуг так и подскочила на стуле, потом, нервно закрываядверь на кухню, пробормотала:

– Пожалуйста, не обращайте внимания. У бабули былинсульт, и она ничего теперь не соображает, чушь несет.

– Что это ты про меня глупости рассказываешь? –заколотилась из кухни сумасшедшая. – Всегда ведь гостей спать укладываешь!

Девчонки захихикали, одна начала сосредоточенно ковырять вносу, другая принялась грызть кончик карандаша.

– Катя, Таня, пошли бы вы погуляли, – решилаизбавиться от них Эльвира.

– Нам мама не разрешает одним во двор выходить, –немедленно хором отозвались сестры.

Балчуг вздохнула и уставилась на меня бездонными глазами.

– Я старшая сестра Артамонова.

Услышав это заявление, Эльвира моментально потащила меня вмаленькую комнату и закрыла дверь на замок.