Я схватила телефон и принялась названивать Женьке. Это ещеодин мой приятель в системе МВД. Женюрка работает много лет вместе сАлександром Михайловичем. Он эксперт, или патологоанатом, или уж не знаю, какправильно называть человека, который получает удовольствие, ковыряясь в трупе,чтобы установить причину смерти. Профессия наложила на него соответствующийотпечаток: Женька всегда и во всем сомневается.

– Послушай, – закричала я, услыхав тихое«алло», – может ли у отца и матери с первой группой крови быть ребенок счетвертой?

– Запросто, – ответил Женька.

Я вздохнула, ну и глупости лезут иногда в мою голову.

– Если взяли ребенка из детского дома, какая разница,что у него за группа, – продолжал Евгений.

– При чем тут детский дом! – завопила я. – Тыс ума, что ли, сошел! Может ли у них родиться такая дочь?

– Ни дочь, ни сын, – уточнил Женя, – если уродителей первая группа, у ребенка практически никогда не получится четвертая.

– Что же ты сначала мне брякнул?

– А ты не уточнила, что ребенок родной.

– Если все же такая семья существует, о чем этоговорит?

Женька захохотал.

– В таких случаях предпочитают как раз помалкивать.Вариантов несколько – либо взяли ребенка на воспитание, либо прибегли к услугамдонора, либо…

– Что?

– Жена изменила мужу и скрыла сей факт, такое частослучается…

Забыв поблагодарить этого зануду, я развернулась и на всейвозможной скорости понеслась к Артамоновым. Может, Наденька перепутала? Потомучто если нет, это меняет все дело.

Я влетела в холл и накинулась на Валерию Петровну:

– Какая группа крови у Нади?

– Не помню, – удивилась Лера, – сейчаспогляжу. – И сообщила через пять минут: – Четвертая, как у Лиды, а зачемтебе?

– А у Полины?

Валерия Петровна вытащила второй альбомчик и задумчивопроизнесла:

– Тоже. Да что за интерес?

– В милицейском морге лежит девочка, похожая на Надю, унее первая группа крови, – с ходу придумала я.

– Господи, – перекрестилась Лера, – славабогу, не наша.

Я выпила у нее кофе, узнала, что таинственные похитители таки не объявились, и вышла на улицу. Откуда ни возьмись набежали тучки, заморосилпротивный дождик. Сидя в «Вольво», я наблюдала, как прохожие бегут потротуарам, прикрываясь кульками и газетами.

Неужели Артамоновы взяли девочек на воспитание? Нет, этоневозможно. Хорошо помню свой приезд к Лидуське как раз накануне рожденияНадюши. Был май, стояла немыслимая жара, и подруга, извинившись, осталась тольков одной коротенькой футболочке. Тугой круглый животик со спускающейся от пупкатемной полоской бесстыдно вылез наружу.

– Сил нет, как тяжело, – вздохнула Лидуля,показывая на опухшие щиколотки, – прямо не дождусь, когда все закончится.

Она на самом деле была беременна, такое не подделаешь. ПотомЛида приезжала к нам в Париж. Ее по утрам мучительно выворачивало в ванной, и яузнала о второй беременности.

Неужели прибегли к искусственному оплодотворению? Андрюшкабыл невероятно заботлив по отношению к жене, когда та носила Надюшу. Он терморковку и давил сок, жарил печенку, носился по всему городу за предписаннымиврачом гранатами… А потом с гордостью демонстрировал всем Надюшу, приговаривая:

– Вы только посмотрите, как на меня похожа: и глаза, игубы, и нос…

Стал бы он так себя вести в случае донорскогооплодотворения? Да никогда. Конечно, ему хотелось детей, но только своих,кровных. Скорей всего и не согласился бы на такую процедуру! Правда, когдаожидалась Полина, отцовский пыл слегка угас. Соков он уже не выжимал и на рынокне бегал. Но все равно – гордился новорожденной чрезвычайно!

Да, в деле наметился новый поворот. Нужно узнать, можно лизачать ребенка от донора без того, чтобы поставить в известность законногомужа. Существовал только один способ проверить, и я понеслась в Институтакушерства и гинекологии.

Заплатив в кассу целую тысячу рублей, получила талончик ивлетела в просторный кабинет с гинекологическим креслом. Приятная дама, по видулет пятидесяти, делая вид, что не замечает моего возбужденного состояния,ласково сказала:

– Садитесь, и давайте сначала заполним карточку!

Я принялась рассказывать придуманную на ходу историю. Вышлазамуж поздно, детей иметь не могу, но муж, как назло, мечтает о ребенке.Признаться в бесплодности невозможно. Мужа подцепила, сообщив, что беременна, исупруг не простит обмана. Нельзя ли воспользоваться донорской спермой?

Врачиха взглянула на меня и удивленно спросила:

– Ничего не понимаю! Если у вас не может быть детей,зачем донор? Муж здоров?

– Абсолютно, – заверила я ее.

– Ну и прекрасно, а у вас, наверное, непроходимостьтруб?

– Именно, – закивала я.

– Тогда вопрос решаем просто. Возьмем сперму у мужа ивведем искусственным путем.

– А от донора можно? – настаивала я.

Гинеколог решила, что перед ней сумасшедшая.

– Зачем вам донор, когда есть супруг?

– Не хочу, чтобы он узнал об обмане.

Врач взглянула на меня.

– Но ведь в случае обращения к донору он обязательнобудет в курсе дела.

– Почему?

– Потому что и жена, и муж заполняют соответствующиедокументы.

– Зачем?

– Это сделано для того, чтобы потом отец не сталотказываться от сына или дочери на основании того, что это не его кровь. Ивообще, так просто подобные дела не делаются. Придется соблюсти многоформальностей. Ну сами подумайте, ведь не щенка на Птичьем рынке покупаете.

– Значит, я не могу завести младенца тайком отродственников?

– Ну свекрови, матери, сестрам можете ничего неговорить, а мужу обязательно.

– Как поступить, если не желаешь вводить супруга в курсдела?

Гинеколог нервно теребила пустую карточку.

– Я здесь вам не помощница. Договаривайтесь обусыновлении, хотя и в этом случае тоже потребуется согласие обоих супругов.Можно еще, конечно, забеременеть от другого мужчины, но вам такой путь неподходит.