Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я могу и без подготовки! — выбила она у меня из рук последний козырь. — Вы беседуете со мной пять минут. И если выясняете, что я не готова, отправляете меня за дверь. Тогда я приду с группой. Ну Геннадий Алексеевич! — девушка скорчила деланно плаксивую физиономию, — Пожалуйста! Пять минут! — она опять обворожительно улыбнулась, почувствовав, что я в душе уже сдался.
— Ладно. Но только пять минут. Идите в эту лабораторию, пока я помою руки после лекции.
Она вбежала в лабораторию радиоизмерений, а я направился в преподавательскую. И только тут я увидел, что у двери своего кабинета стоит Ампиров, а рядом Анна Краус. Она держала папку, а профессор подписывал на ней какую-то бумагу.
— Все. Можете ехать. Я вечером позвоню в Москву, и Вас будут ждать. Геннадий Алексеевич! — обратился он ко мне на ходу, — Зайдите ко мне в кабинет. Неотложное дело есть.
«У него все дела неотложные, других просто не бывает», — подумал я, а вслух сказал:
— Это срочно?
— Не очень. Я здесь буду еще минут тридцать-сорок. Так что жду.
Я вымыл руки и вошел в лабораторию радиоизмерений, где меня с надеждой ожидала красавица Клемина.
— Ну что, вы действительно подготовились?
— Готовилась, Геннадий Алексеевич! Правда! — она игриво улыбнулась.
— Посмотрим как Вы подготовились. Готовилась — это несовершенный вид глагола, а я хотел бы слышать Ваш ответ в совершенном. Напишите мне, пожалуйста, — я на секунду задумался, — прямое преобразование Фурье.
— Пожалуйста.
Она открыла тетрадь и стала что-то писать.
— Клемина, чтобы записать преобразование Фурье, нужно пять секунд, не более.
— Я думаю. Вот. — Она повернула ко мне тетрадь.
— Не нужно поворачивать. Я так разберусь. Неверно, Клемина.
— Как это, неверно? — удивилась она и кокетливо надула губки.
— Так. Неверно — и все.
— Гм! — она скорчила капризную физиономию, — А что здесь неверно?
— В этой несчастной формуле, которую мы писали на каждой лекции раза по три, не меньше, вы сделали три ошибки. Подумайте.
Я посмотрел на часы.
— В Вашем распоряжении три минуты.
— Только три? Мы же договорились, что пять.
— Две Вы уже использовали.
— А-а-а, я поняла! Здесь два «пи» не нужно! — Она принялась интенсивно зачеркивать.
— Верно. А что еще здесь не так?
— Еще… — удивилась она и вздернула черные и тонкие, как шнурочки брови.
— Да. Что еще?
— Ну, наверное, здесь в показателе не плюс, а минус…
— Верно.
— Верно?! — ее милая мордашка засветилась радостью.
— А еще что? Я же сказал, что у Вас три ошибки.
— Три? — она всматривалась в формулу, как в китайский иероглиф невероятно сложного начертания. — По-моему, все верно, Геннадий Алексеевич.
— Вы уверены?
Она еще раз посмотрела на формулу.
— Да, уверена!
— Так вот, Вы интегрируете по частоте, а нужно по времени. Все! Беседа окончена.
Я встал из-за стола.
— Ах, да! Конечно же, по времени! Это я так, просто описалась! Вот, смотрите, я исправила!
— Поздно уже. Дорого яичко ко Дню Христову!
— Как? Я же все сама написала! Ну, подумаешь, в одном месте описалась! — она снова улыбнулась.
— Мы же договорились — пять минут. Все. Ваше время истекло. Я пошел. Меня заведующий кафедрой ждет.
— Геннадий Алексеевич! Миленький! Прошу Вас! Спросите еще что-нибудь! Я готовилась! Вы же видите! — Она заморгала часто-часто, и на ее ресницах заблестели слезинки.
«Ладно, Бог с ней, — подумал я, — пусть катится. Поставлю ей тройку!»
— Уговорили — тройка!
— Тройка? Только за одну букву?
— А остальные две ошибки?
— Но я же их сама исправила!
— Но одна формула — это еще не полноценный экзамен! Вы должны ответить на три вопроса и еще решить задачу! А Вы и с одной формулой не справились! Причем самой главной!
— Но мы же с Вами выработали условия! Пять минут — и все! А я готовилась! Вы же не станете отрицать? Ну, пожалуйста! Маленькую четверочку! Как Вы говорите, с сорока семью минусами! Пожалуйста! Я к Вам в следующем семестре приду! Вы мне на второй части зададите вопрос по первой! Геннадий Алексеевич! А сейчас авансом четверочку, мне больше не нужно!
Я посмотрел на часы. Шеф уже наверняка нервничает. Хитрая же чертовка эта Клемина!
— Ладно! С сорока семью минусами! Считайте, что ваша халтура на этот раз прошла. Давайте зачетку.
— Спасибо! Спасибо, Геннадий Алексеевич! Вы даже не представляете, какое доброе дело сделали! Вам сторицей воздастся! Вот увидите!
— Ладно. Все, идите.
Она схватила зачетку и пулей вылетела из лаборатории. А я пошел к шефу.
— Ну как, уломала Вас эта Клемина? Сколько Вы ей притулили?
«Чертов шеф! Как обычно — подслушивал!» — досадовал я.
— Четверочку, Валентин Аркадьевич. Пусть катится. Она неглупая девочка.
— Ну, Гена! Просто Вы не в состоянии устоять перед женщиной!
— Что значит, не в состоянии? Я же сказал — умная девочка. И на четверку знает.
— Еще бы! Ноги от шеи, юбка выше Петра Великого, декольте до пояса — конечно же, будет умная! Что Вам еще надо? А если бы к тому же и блузку расстегнула, Вы бы наверняка и на пятерку расщедрились! Так нельзя работать, Гена! Вы же кафедру дискредитируете! Она вот побежит к подружкам и скажет: вы ему только покажите, сами знаете что, и он готов!
— Валентин Аркадьевич! Я готов проверить ее перед любой комиссией, если Вы делаете такие намеки! Давайте сейчас, в Вашем присутствии! Она на четыре знает!
— Достаточно! Остановитесь, Геннадий Алексеевич! Только на будущее запомните, что на нашей кафедре критерием выставляемой оценки являются не женская красота, не длина юбки, не форма ножек, не глубина декольте, не размер сисек и не фютили-мютили! А знания, знания и только знания!
— Я отвечаю за ее знания!
— Я же сказал, хва-тит! Давайте работать, а не пререкаться!
«Теперь будет муссировать среди коллег во всех ракурсах! Лучше бы я ей на завтра назначил, когда на кафедре и духу его не будет!» — подумал я и, проклиная собственную мягкотелость, сел у его стола, всем своим видом показывая, что готов слушать указания хоть до вечера.
— Гена, радиозавод согласился делать нам платы для скоростных реверсивных счетчиков, — продолжил он абсолютно спокойным и доброжелательным голосом. Как будто полминуты тому назад вовсе и не орал.
— Вы мне уже говорили об этом. Еще вчера. Вы думаете, что я забыл? Или не понял?
— Не кипятитесь. Послушайте. Так вот, для металлизации отверстий они требуют от нас хлористый палладий в кристаллическом виде. Наш снабженец Матвейцев уже обзвонил все магазины. Хлористого палладия в готовом виде нет нигде. Но заказчик доставил нам металлическую
