– Склепова! Не хами!

– Ну-ну, не хочешь признаваться, и не надо, –миролюбиво сказала Гробыня. – Кто спорит – у того дела не спорятся!.. Кактам мой скелетон Дырь Тонианно? Надеюсь, ты его откормила?

Оказалось, что про Дырь Тонианно Склепова вспомнила неслучайно. На прозорливость ее, что ли, пробило? Перешагнув порог комнаты, Таняувидела, что бледный Гуня прижимается спиной к стене, загораживая грудьчемоданом. Дырь Тонианно мечется на подставке как припадочный и атакует Гунюшпагой. Выпады скелет делал очень технично, по всей фехтовальной науке. Гунюспасал только набитый чемодан и то, что Дырь Тонианно прикован к подставке.

Увидев Склепову, скелет выронил шпагу, потянулся к ней, новнезапно дернулся и рассыпался на отдельные кости. Звякнула упавшая шпага.

– Ох уж эти мушкетеры! Грохнулся в обморок отсчастья!.. – великодушно сказала Гробыня.

Она подняла с пола череп и, поцеловав в лоб, водрузила нанего мушкетерскую шляпу. Затем перевела взгляд на чемодан, который продолжалдержать Гуня.

– Эй! – заорала Гробыня. – Он же весьдырявый! Ты что, за свой чемодан спрятаться не мог?

Гуня побагровел и шагнул к ней.

– Я тебя придушу! Меня чуть не прикончили, а ты думаешьтолько о своем чемодане!

Склепова торопливо схватила Таню и загородилась Таней отГуни.

– Спокойно, Гунявий! В конце концов, не тухлое яйцовиновато, что взорвалось о чью-то голову, а голова, которую потянуло искать сяйцом общения, – нравоучительно произнесла она, не забывая следить, чтобымежду ней и Гуней находилась Таня.

Наконец Гломов согласился утихнуть и даже по приказу Гробынисложил в углу нечто вроде баррикады из чемоданов. Склепова нырнула за нее испустя минуту вышла уже переодевшейся.

– Ну как тебе? – спросила она.

– По-моему, слишком смело, но тебе идет, –осторожно сказала Таня.

Гробыня удовлетворенно кивнула.

– Что и требовалось доказать. Знаешь, в чемэстетическая доминанта этого платья? Оно держится вопреки всему! Не правда ли,жизнеутверждающий девиз? Вдобавок оно в черно-белую клетку, а это привлекаетвзгляды молодых ученых, любителей шахмат. Ну все, идем! Кстати, забыласпросить: Бейсусликов будет?

– Понятия не имею. Мне не нужен Бейбарсов, – сухосказала Таня.

– Ну и напрасно. Знаешь, в чем безусловный плюсБейбарсова? Он не боится действовать. Ты думаешь, страдаешь, усложняешь,сомневаешься, а у него сразу – хлоп! – поступок. Мы, белые и пушистые, этоценим. Причем ценим тем больше, чем меньше готовы в этом сознаться. Женщиналюбит, когда ее немножечко тиранят.

– Я не такая, – сказала Таня.

Гробыня усмехнулась.

– Все не такие – такие. А самые не такие – самыетакие!.. Ну все, Гроттерша, идем! Хочу увидеть, что вы там приготовили дляШурасика.

Склепова взяла Таню за руку и решительно потянула ее засобой. Гуня тяжеловесно затопал за ними.

* * *

Приготовления к юбилею Шурасика были в самом разгаре. Двациклопа, мобилизованные малюткой Клоппиком, старательно надували шары. И всякийраз шары оглушительно лопались, потому что циклопы не способны былиостановиться вовремя. Это крайне веселило младшекурсников, которых в Зале ДвухСтихий собралось предостаточно.

Младшекурсники пищали, бегали, дрались, путались под ногами.Шума и суеты от них было великое множество. Если закрыть глаза, легко былопредставить, что находишься на птичьем базаре. Таня знала, что прогонять мелюзгу,кричать на нее или пытаться каким-то иным образом восстановить порядокбесполезно. Мало того, что запуками обстреляют, еще и буквы мелом на дверяхбудут появляться. Вот Зуби, Медузия и Поклеп – другое дело. Их уважают. НаБезглазого же Ужаса обнаглевшему ученику достаточно посмотреть один раз, чтобыстать примерным посмертно.

Ягуну в живот врезался от кого-то удиравший лобастыймальчуган. Ягун согнулся от боли.

– Стыдись, друг мой! Бери пример с великихпредшественников! Я в твои годы был другой! Важный, солидный, спокойный! –сказал Ягун, отлавливая его за ворот.

– Выходит, деградировал ты позже? Когда увлексясобачками? – ехидно поинтересовалась Лоткова.

Ягун отпустил мальчугана и помчался к молодцам из ларца,одинаковым с лица, командовать, как переставлять столы. То, что молодцы его неособо слушали и все делали по-своему, ничуть не сказывалось на его командирскихинтонациях.

Поруководив минуты две, Ягун вернулся к Тане, котораяразговаривала с подошедшей Риткой Шито-Крыто. Следуя вечному имиджу пиковойдамы, Ритка облачилась в черные кожаные брюки и кожаную куртку, на которую внескольких местах было декоративно приклепано нечто вроде кольчуги. Каждаявставка величиной с ладонь. На воротнике у Ритки неподвижно замер живойскорпион.

Почти добравшись до Тани и Ритки, Ягун внезапно изменилнаправление. Шагнул в толпу тибидохской молодежи и выудил из нее девочку летдесяти. Щеки у девочки были хомячьи, точно она скрывала за каждой по тристоловых ложки гороха. Дополняли картину мышиная косичка, красный подбородок,похожий на маринованный томат, и два круглых испуганных глаза.

– Позвольте представить вам Вику Рыжову! Новоеприобретение Тибидохса! – похвастался Ягун. – Я отлавливал ее вместес Поклепом! Скажу сразу, что с прыгающим людоедом, за которым мы с Тарарахомгонялись в прошлом году, справиться было легче.

– Постой! Это после нее вы с Поклепом были такиеизбитые, словно по вам пробежало стадо боксеров, гнавшееся за табуномкаратистов? – нахмурилась Катя Лоткова.

Ягун кивнул, крайне довольный. Вика Рыжова смутилась иуставилась в пол.

– При этом, заметь, она даже пальцем нас не тронула.Просто пожелала зла. И в целом я ее оправдываю. Любой бы занервничал. Двадядьки примчались и начали тебя ловить, – сказал Ягун.

Ритка Шито-Крыто прищурилась, пытаясь углядеть в робкойщекастой девочке будущего сильного темного мага. Пробить Поклепа несмотря назащиту – это надо суметь. Да и Ягун не мальчик для битья.

– А что она умеет? – спросила Рита Шито-Крыто.

– Пока ничего, – признал Ягун. – То естьсовсем ничего, кроме одной-единственной вещи. Вика, покажи!

Рыжова упрямо замотала головой.

– Не хочу. Не надо!

– Точно не хочешь? Ну и ладно, – неожиданно легкоуступил Ягун.

Однако Шито-Крыто не собиралась сдаваться.