– Да ничего. Тангро, Тантик – богатейшая фантазия.Когда Валялкин заведет кошку, он наверняка назовет ее Таха! Собака, понятноедело, будет Тата или Тапочка. Хотел бы я дожить до того времени, когда у васпоявятся дети! Все девочки будут Таньки, а все мальчики… хм… тут уже затык… нуположим, Танявии, Танюшники или, на худой конец, Титы! – влез Ягун.

– Не все! Одного мальчика мы назовем Ягуном. Запретимему болтать, станем пороть крапивой и не будем подпускать к пылесосам, –пообещал Ванька.

– Звери вы. Палачи, – убежденно произнес Ягун.

Таня даже не улыбнулась. Она смотрела на Тангро, которыйжизнерадостно носился по Залу Двух Стихий. Жар-птицы, не слишком любившиедраконов, нервничали, взлетали и, теряя перья, взрывались брызгами света.Дракон гнался за ними, настигал, но не хватал, а сворачивал в сторону, даваяжар-птицам удрать. Это было прекрасно. Беззвучный и бесконечный салют вполутемном зале с небесным сводом.

Таня смотрела на Тангро, и до нее медленно доходило, что уСерого Камня Тангро рядом с Ванькой не было.

Даже самая умная девушка умна только пару дней в неделю. Востальное время с ней вполне можно иметь дело.

Случайные выписки

из дневника Жоры Жикина

В двенадцатом часу Сарданапал с Поклепом ушли, а вскорепоявились Зуби с Медузией. Ехидная Гробыня шепнула: «Глаза б мои не глядели!Прям младшая школа лопухоидного мира! Мальчики ходят парами с мальчиками, адевочки с девочками!»

– Склепова, утихни!

– Не утихну, пока не узнаю, кого они там караулят втемнице!

– Иди спроси! – предложила трезвомыслящая Лоткова.

– Я еще не совсем мяу-мяу. Я и так выясню, –заявила Гробыня.

– Как? – спросила Таня.

– Потерпи, Гроттерша! Завтра вечером мы прокрутим одинмаленький и безопасный ритуальчик. А пока развлекайся! – загадочнопообещала Склепова. Выражение ее лица, когда она упоминала о «маленьком ибезопасном ритуальчике», Тане совсем не понравилось.

С появлением Зуби и Медузии припозднившиеся младшекурсники,которые уже при Поклепе ощущали себя не особо уютно, испарились с поспешностьюЗолушек, которым мудрая фея не советовала дожидаться полуночи. Каждый знал –попадись он сейчас на глаза Медузии, и вопрос, кого завтра первым вызовут назащите от нежити, можно не задавать.

Послушная память Тани донесла из прошлого насмешливый голосМедузии: «Раз ночами таскаешься по чердакам, Гроттер, значит, все знаешь. А развсе знаешь – не попросишь ли удалиться мертвого колдуна вуду из Непала? Прошувыйти к гробу. Валялкин, который шатался по чердакам вместе с тобой, поможеттебе его открыть. Ломик – на обычном месте».

– Что-то все приуныли! Пирушка не задалась! Почти какна тысячелетии у Зубодерихи! – вызывающе сказала Верка Попугаева.

Кто-то засмеялся, и Верку это ободрило. Бедная Попугаева!Она шутила редко, а потому никогда не могла остановиться вовремя.

Великая Зуби на другом конце стола перестала есть и поднялаголову.

– «Я прозрела! Я вижу на семь метров под землей!Кстати, никто не знает, где мои очки?» – продолжала издеваться Верка Попугаева,уже записавшая себя в величайшие комики мира.

На этот раз никто не засмеялся. Соседи Верки смотрели на еестул, который стала вдруг бить мелкая дрожь. Еще секунда – и ножки стуларасползлись в полный шпагат. Верка упала. Попыталась встать и снова рухнула. Ееприплюснутый нос выстучал на плитах пола азбукой Морзе: «Я набитая дура!»

Великая Зуби подула на раскалившееся кольцо и вновьделикатно занялась куриной ножкой. Ликбез № 1: Никогда не называйте именимага, когда хотите сказать о нем гадость. Особенно, если маг – женщина.

Проголодавшись в пути, Ванька уплетал блинчики в шоколадномсоусе с таким аппетитом, что они едва успевали появляться на скатерти. Таняподумала, что жующий человек выглядит неромантично. Влюбленный не долженжевать. Он должен умирать от страсти. Таня вспомнила, что в Тибидохс Ванькапопал после того, как основательно освободил от продуктов полки супермаркета.Сердце Тани потеплело, но коварный мозг спешил состыковать факты. И зачем нужналюдям это так называемая истина, если она изначально не сделает их счастливыми?Зачем ковырять рану? Чтобы еще раз убедиться, что под корочкой окажутся кровь игной?

– Где ты был вчера ночью? – спросила Таня.

Ванька перестал жевать.

– С Ягуном. Потом Ягуна телепортировала бабуся, а я сталлатать у пылесоса шланг. В пять утра покормил Тантика и вылетел.

– Значит, у Серого Камня тебя не было? – в лобспросила Таня.

Ванька перестал жевать и поднял на нее глаза.

– С какой радости? Серый Камень – натуральная помойкадля темных магов, больных на всю голову. Разве я не прав? Кстати, а почему тыспросила?

В душе у Тани было ледяное спокойствие, только вилка в рукепочему-то прыгала.

– Да так. Просто подумала, как это было бы славно. Тыприлетаешь и делаешь мне сюрприз… Но, видимо, ты вообще не способен насюрпризы. Ты слишком правильный, – сказала она отрешенным голосом.

Сказала и тотчас пожалела, что обидела Ваньку. Она ожидалаего вспышки или оправданий, но обнаружила, что Ванька ее даже не услышал.Притянув к скамье рюкзак, он озабоченно рылся в нем.

– Погоди, я забыл сделать Шурасику подарок!

Он достал из рюкзака коробку, в которой что-то оживленновозилось, и направился к юбиляру. Юбиляр не терял времени даром. Уже минутдвадцать с пеной у рта он спорил с Ленкой Свеколт, существовали ли в магическомязыке древних мидян долгие гласные и из какого металла их маги выковываликольца. Спор выходил таким горячим, что поблизости от Свеколт и Шурасика то идело проявлялись бледные вампирящие духи Подземья. Не прекращая спора, Шурасикили Ленка прогоняли их щелчком пальцев, не давая присосаться к своим полыхающимгневом аурам.

Ванька вручил Шурасику подарок, что-то шепнул и вернулся.

– Кто там был в коробке? – спросила Таня.

– Папоротниковый лешак-лилипут! – пояснилВанька. – Такие рождаются раз в тысячу лет. Другие лешаки их не любят исразу убивают. Но этого мне удалось спасти. В мире лешаков ему не место. Пустьживет у Шурасика.

– Ну дела! Я давно заметил: когда человек не знает,куда что-то деть, он это дарит! Если хорошо поразмыслить, то скоро и мусор ненадо будет выносить. Подарил его быстренько кому-нибудь, и все дела, –прокомментировал вездесущий Ягун.