— Да ты! — водитель шагнул было ко мне, нонацеленный в пах ствол оказал должный эффект.

— Есть запасной вариант, — согласилась я. —Можно избавить вас от лишних частей тела. И я ставлю три против одного, чтосумею это сделать с первого выстрела.

— Ты… — прошипел раненый. — Да за нас…

— За вас «копийки» ломаной не дадут, —сообщила я. — Спускайте штаны и за работу.

Той силы, которой любой Иной может сломатьволю человека, во мне не было. Но, наверное, в голосе осталась убедительность.

Они подчинились.

Мы в отделе порой смотрим гейскую порнушку —очень забавно. Так же как в дежурке у вампиров и магов частенько крутятлесбийские фильмы.

Но в кино актеры отдавались делу самозабвеннои умело. А эти два придурка явно были расстроены неожиданным поворотом событийи соответствующего опыта не имели. Так что я в основном любовалась ночнымморем, поглядывая лишь, чтобы парни не сачковали.

— Ничего, — утешила я их, когда всезакончилась. — Как говорится в поговорке — первый раз не считается. В машину.

— Зачем? — прекратив отплевываться, завопилводитель. Наверное, решил, что я хочу их застрелить и спустить вместе с тачкойвниз, в море.

— Ну, вы же подрядились меня довести? —удивилась я. — И деньги уже получены.

Дальше мы ехали без приключений. Лишь насередине пути водитель стал вопить, что он сам себя ненавидит, что жить емутеперь незачем, и он сейчас вывернет руль в пропасть.

— Давай-давай! — согласилась я. — С пулей взатылке тебе будет совсем не больно падать!

Он замолчал.

Пистолет я из рук не выпускала до самых ворот«Артека».

Уже открыв дверь, я подалась обратно:

— Да, вот что еще, ребятки…

Они с ненавистью смотрели на меня. Будь я вформе — столько силы бы откачала!

— Лучше и не пробуйте найти меня. Иначе этаночь вам покажется раем. Понятно?

Ответа не последовало.

— Молчание — знак согласия, — решила я, прячамаленький «Astra Cub» обратно в сумочку. Идеальное оружие для хрупкой женщины…хотя через таможню его пришлось нести Павлу.

Я пошла к воротам, а «Нисан» с ревом укатилпрочь. Надеюсь, у незадачливых грабителей-насильников хватит ума воздержатьсяот мести…

Впрочем, через пару дней меня перестанутволновать мелкие местные бандиты.

Вот так в два часа ночи я приехала в «Артек»,где мне предстояло восстанавливать здоровье.

«Вкушать бульончик», как выразился КарлЛьвович, подписывая требуемые разрешения.

Каждый образцовый советский пионер должен былсовершить в жизни три вещи — навестить Ленина в мавзолее, отдохнуть в «Артеке»и повязать галстук октябренку. После этого он мог приступать к следующей стадиисвоего развития — комсомолии.

Я в своем недолгом пионерском детстве успелавыполнить лишь первый пункт. Теперь был шанс восполнить один из пробелов.

Не знаю, как в советские времена, а сейчасобразцовый детский лагерь выглядел серьезно. И забор вокруг территории былвполне исправный, и охрана дежурила у входа. Правда оружия видно не было… напервый взгляд… но крепкие парни в милицейской форме и без него выгляделидостаточно серьезно. Как-то совершенно смешно смотрелся рядом с этими стражамипорядка пацан лет четырнадцати-пятнадцати. Может быть, отголосок прежнихвремен, когда звенели горны, стучали барабаны и стройные шеренги пионеров шлина пляж принимать в установленном порядке водные процедуры?

Честно говоря, я ожидала бюрократическойволокиты. Или повышенного удивления. Но, похоже, пионервожатым (сейчас,впрочем, моя должность именовалась проще — воспитательница) было не впервойдобираться к «Артеку» в два часа ночи на иномарках. Один из охранников мелькомглянул на мои документы — настоящие, выправленные во всех положенныхинстанциях, заверенные подписями и печатями, после чего подозвал постовогомальчишку.

— Макар, проводишь Алису к дежурному.

— Угу, — буркнул пацан, с интересомразглядывая меня. Хороший, незакомплексованный мальчик. Видит красивую девушкуи не стесняется проявить свой интерес. Далеко пойдет…

Мы вышли из домика охранников, прошли мимодлинного ряда стендов с распорядками дня, объявлениями о каких-то мероприятиях,детскими стенгазетами… как давно я не видела стенгазет! Двинулись по скупоосвещенной алее, причем я поймала себя на том, что непроизвольно ищу посторонам гипсовые статуи горнистов и прочих девочек с веслом. Впрочем, таковыхне нашлось.

— Вы к нам временно? — спросил мальчик.

— Да.

— Макар, — он с достоинством протянул мнеруку.

— Алиса, — я обменялась с ним рукопожатием, струдом удерживаясь от улыбки.

Разница в возрасте у нас с ним — лет десять,ну может двенадцать. А даже по именам видно, как все изменилось. Куда исчезлиКэрроловские и Булычевские Алисы? Ушли вслед за гипсовыми горнистами,пионерскими знаменами, утраченными иллюзиями и несбывшимися мечтами. Стройнымиколоннами ушли, под веселую задорную песню… Девочка, сыгравшая когда-то Алису втелефильме, и влюбившая в себя всех мальчишек страны, теперь мирно трудитсябиологом, с улыбкой вспоминая свой романтический образ.

Пришли другие. Макары, Иваны, Егоры, Маши…Неизменный закон природы — чем хуже живет страна, чем в большую грязь еевтаптывают, тем сильнее тяга к корням. К старым именам, к старым порядкам, кстарым ритуалам. Нет, они ничем не хуже, Макары и Иваны. Наоборот, наверное.Серьезнее, целеустремленнее, не связаны идеологией и показушным единством. Оникуда ближе к нам, Темным, чем те Алисы, Сережи, Славы…

И все-таки немножко обидно. То ли за то, чтомы не были такими, то ли за то, что они такими стали.

— Вы к нам временно? — все так же серьезноосведомился мальчик.

— Да. Моя подруга заболела, я ее будуподменять. Но на следующий год попробую приехать снова.

Макар кивнул:

— Приезжайте, у нас тут хорошо. Я на следующийгод тоже приеду. Мне уже будет пятнадцать лет.

То ли мне показалось, то ли в глазах у этогочертенка и впрямь мелькнул огонек.

— А после пятнадцати?

Он покачал головой. С явным сожалением сказал: