— Павлуша, а ты в кого перекидываешься? —спросила я.

Оборотень засопел. Неохотно ответил:

— В ящера.

— Ого! — я вновь посмотрела на него синтересом. Такие оборотни и впрямь редкость, это не заурядный вервольф, вродепокойного Виталика. — Это серьезно! А почему я тебя редко вижу на операциях?

— Я… — Павел поморщился. Достал платок,промокнул потный лоб. — Тут такое дело…

Мялся он замечательно, будто нашкодившаяшкольница на приеме у гинеколога.

— Я в травоядного ящера превращаюсь, — выпалилон наконец. — Не самая высокая боеспособность, к сожалению. Челюсти сильные, нозубы плоские, трущие. И медлительный слишком. Руку или ногу сломать… палецсжевать… это могу.

Я невольно засмеялась. Участливо сказала:

— Да ничего. Такие ведь тоже нужны! Главное —чтобы у тебя вид был внушительный, вызывал страх и оторопь.

— Вид внушительный… — подозрительно косясь наменя ответил Павел. — Только чешуя пестрая слишком, будто хохломская игрушка,маскироваться трудно.

Мне удалось сохранить серьезное лицо.

— Ничего, это даже интересно. Если надо людейпопугать, особенно детишек, то пестрая чешуя вполне уместна.

— Да я так обычно и работаю… — призналсяПавел.

Толчок прервал наш разговор — самолет коснулсяпосадочной полосы. Дружно, хотя и несколько преждевременно, зааплодировалипассажиры. Несколько секунд, прильнув к иллюминатору, я жадно смотрела назелень, здание аэропорта, ползущий на взлет лайнер…

Просто не верится.

Я вырвалась из душной Москвы, получиладолгожданный отпуск… и свои особые права… и когда я вернусь — меня снова будетждать Завулон…

Павел проводил меня до троллейбуснойостановки. Самый забавный троллейбусный маршрут из тех, что я знаю — он идет изгорода в город, из Симферополя в Ялту. Как ни странно, это довольно удобно.

Все здесь было по-другому, совсем по-другому.Вроде бы и жарко — но не московской асфальтово-бетонной жарой. И море, хоть донего и далеко, чувствовалось. И буйная зелень, и вся атмосфера огромногокурорта в разгар сезона.

Хорошо… мне действительно стало хорошо. Еще быпобыстрее душ принять, выспаться, привести себя в порядок…

— Ты ведь не в Ялту? — понимающе спросилПавел.

— Не совсем в Ялту, — кивнула я. Мрачнопосмотрела на плотную очередь. Даже дети в ней были собранны и готовы к схваткеза место в троллейбусе. Вещей у меня было всего ничего — сумочка и спортивнаясумка через плечо, и в общем-то я могла бы даже постоять — если удастся сесть втроллейбус без билета.

Но не хотелось.

В конце концов у меня тугая пачкакомандировочных, отпускных и «лечебных» — Завулон ухитрился выдать мне почтидве тысячи долларов. На две недели — вполне прилично. Особенно на Украине.

— Ладно, Павлуша, — я чмокнула его в щеку.Оборотень зарделся. — Я доберусь, ты меня не провожай.

— Уверена? — уточнил он. — Мне приказанооказывать тебе любую помощь.

Ох, защитничек… Ящер травоядный, корова счешуей…

— Уверена. Тебе тоже надо отдыхать.

— Я с товарищами собираюсь на велосипедахпутешествовать, — сообщил он зачем-то. — Очень хорошие ребята, украинскиеволкулаки и даже один молодой маг. Может мы и к тебе заглянем?

— Буду рада.

Оборотень двинулся обратно к зданию аэропорта,явно собираясь сесть на другой рейс. А я неторопливо пошла вдоль жиденькогоряда частников и таксистов. Уже смеркалось, и было их совсем немного.

— Куда, красавица? — окликнул меня грузныйусатый мужчина, куривший у своего «жигуленка». Я покачала головой — вот еще на«Жигулях» я не ездила между городами… «Волгу» я тоже проигнорировала,неизвестно на что надеющуюся «Оку» — тем более.

А вот новенький «Нисан Патрол» меня вполнеустроит…

Я наклонилась над опущенным стеклом. В машинесидели два молодых чернявых парня. Тот, что занимал место водителя, курил, еготоварищ отхлебывал из бутылки пиво.

— Свободны, ребята?

На меня уставились две пары оценивающих глаз.Выглядела я не слишком-то кредитоспособной, так требовалось по легенде…

— Возможно, — изрек водитель. — Если в ценесойдемся.

— Сойдемся, — сказала я. — До «Артека».Полсотни.

— Пионерка? — ухмыльнулся водитель. — Заполсотни мы тебя по городу покатаем.

Остряк. По возрасту ему уже и слово «пионерка»помнить не положено. Да и амбиции у него непомерные… полсотни карбованцев —почти десять долларов.

— Вы не уточнили главное, — заметила я. —Полсотни чего…

— Полсотни чего? — послушно повторил товарищводителя.

— Баксов.

Морды парней сразу изменились.

— Полсотни баксов, едем быстро, без всякихпопутчиков, музыку громко не включаем, — уточнила я. — Договорились?

— Да, — решил водитель. Зашарил глазами: — Авещи?

— Все со мной, — я села на заднее сиденье,бросила рядом сумку. — Едем.

Похоже, мой тон подействовал. Через минуту мыуже выкатывали на дорогу. Я расслабилась, откинулась поудобнее. Все. Отдых. Мненадо отдыхать… кушать персики… собирать силу…

А потом меня ждет Москва и Завулон…

И тут в сумочке запищал мобильник. Не открываяглаз я достала трубку и приняла вызов.

— Алиса, как добралась?

В груди потеплело. Сюрприз за сюрпризом! Дажев лучшие наши дни Завулон не считал нужным интересоваться такими мелочами. Илиэто потому, что я сейчас больна и не в форме?

— Спасибо, замечательно. Говорят, былипроблемы с погодой, но…

— Я в курсе. Ребята из Дневного ДозораСимферополя помогли с метеоусловиями. Речь не об этом, Алиса. Ты сейчас вмашине?

— Да.

— У тебя плохой прогноз на эту поездку.

Я насторожилась.

— Дорога?

— Нет. Очевидно, твой водитель.