Время от времени кто-нибудь поднимался и провозглашалздравицу в честь непобедимого Иггельда, а после сороковой или пятидесятой сменыблюд и множества опустошенных кувшинов с вином его стали называть ужепобедоносным. Счет блюдам он уже давно потерял, где-то на второй сотнеошеломление медленно начало переходить в раздражение, а на третьей сотнеокрепло, чтобы на четвертой сотне перемены блюд вообще превратиться в каменнуюскалу

Антланец поднялся, никто уже не обратил внимания, все пьютдруг с другом, обнимаются, спорят, кто-то пытается петь, его урезонивают. Онподошел к Иггельду, шепнул:

– Чего такой серьезный? На тебя смотрят!.. Давай я самналью тебе беленького винца, мне понравилось Белое вино нужно для здоровья, аздоровье нужно, чтобы пить красное…

– Легко в веселье, – буркнул Иггельд, –тяжело в похмелье.

– Что делать, много пить вредно, а мало – скучно.Вино следует пить только в двух случаях: когда есть вот такой замечательныйповод, как сейчас, и когда никакого повода нет.

Он хохотнул басом, очень довольный, наместник прислушался,тоже засмеялся сдержанно, сказал сокрушенным тоном:

– А я вот часть своего состояния потратил на вино,часть на женщин, а остальными средствами, увы, распорядился очень глупо.

Иггельд обвел глазами зал, все раскраснелись, речистановились бессвязными, сказал со сдержанным недовольством:

– Все же мне кажется .. пить надо меньше…

Антланец хохотнул, а наместник мягко улыбнулся, принимаяслова Иггельда как шутку, сказал понимающе:

– Люди, которые говорят, что пить надо больше, и те,которые уверены, что пить надо меньше, сходятся в одном – пить надо…

Антланец захохотал громче, с кубком в поднятой руке пошелобратно, по пути хлопая по плечам беров и военачальников, которые понравились,а те в ответ радостно желали ему здоровья и поднимались, чтобы чокнуться краямикубков.

Пир раздражал Иггельда, как нелепое действо заблудившихсялюдей. Все это шумное многолюдье, хвастовство богатством, все как-то нехорошо ине вовремя, он наконец-то набрался отваги и сделал вид, что для него пирзакончился, но вместе с ним, к его смущению, разом поднялись и все в зале. Онзастыл, одеревеневшей рукой сделал знак всем сесть, оказывается – угадал,все опустились дружно, только военачальники, что сидели с ним за особым столом,остались на ногах.

Хуртеча поклонился:

– Прошу доблестного Иггельда, а также этих знатнейшихлюдей моего края в мою рабочую комнату… Как и желает наш предводитель, взглянемна карту, прикинем, что у нас есть, чем располагаем, что можем получить.

Рабочая комната оказалась едва ли меньше пиршественногозала, но в центре в самом деле огромный стол, а на нем цветная карта. Иггельдвоспрянул духом – наконец-то займутся делом. Антланец подмигнул, знает, укого явное преимущество.

Карта роскошная, на тонко выделанной телячьей коже,настолько искусно соединенной, что не найти швов, а реки, горы, города и дажеболота нанесены ярко, красочно, скопления войск отмечены фигурками из золота,серебра, меди, бронзы. Из меди и бронзы – не от бедности, изяществом иотделкой поражают воображение, а лишь для того, дабы добавить разнообразия вконные и пешие войска, размером в половину мизинца.

Иггельд невольно засмотрелся на эти чудеса: даже конныефигурки различаются: есть легкие войска, есть тяжелая панцирная конница, естьвсадники с копьями, есть разведчики на сухих подтянутых конях с тонкими ногамии змеиными шеями…

– Что скажете, дорогой Иггельд? – спросилнаместник.

Взгляд его был остр, Иггельд почти видел, как работаетбыстрый беспощадный мозг этого могучего властелина, как появилась и начинаетукрепляться мысль, что если этот пастух драконов окажется просто пастухом, тонадо как-то переманивать симпатии войска…

– Великолепно, – сказал Иггельд искренне. –Правда, недостает драконов, а они, как боевая сила, немало помогли сдержатьнатиск артан в нашей Долине… А так замечательно! Не могу налюбоваться картой,фигурками. Правда, если указывают на расположение войск… гм…

Все внимательно слушали, Хуртеча спросил весьма уязвленно:

– А что не так? Все верно…

Иггельд покачал головой.

– Это у вас панцирная конница князя Елинды?

– Нет, это тяжелая конница бера Ясинеца.

– Шутите? – удивился Иггельд. – Когдапоследний раз пролетал над теми краями, а это недавно, то видел, что войскабера Ясинеца на постое в Мысниках, а это в пяти днях от указанного места. Затоэти богатые земли, судя по обилию тяжелой конницы, князя Клестоярда, я виделсверху знамена, уже под его тяжелой рукой… Он сможет прокормить свои быстрорастущие войска. Не похоже, что готовится ударить на артан, скорее торопливоподбирает земли ослабевших соседей.

Наместник хмурился, сопел, но вокруг зашумели, Антланецгромко обронил замечание, что Иггельду с дракона видно лучше, и наместник,уловив, что симпатии наездник драконов не растерял, а укрепляет, развел рукамии сказал с улыбкой:

– Да, вам сверху виднее… Но что скажете про нашевойско?.. У меня еще три тысячи пехоты в Сосновцах. Могу набрать тысячи четырелучников из охочих крестьян в Нижних Долинах. Это тоже мой край!

– Хорошо бы, – ответил Иггельд осторожно, –но двигаться по Предгорью я не стал бы.

– Почему?

– Дорогу загораживают двенадцать тысяч отборнейшейконницы Годлава, а они на стороне артан. Других дорог там нет, леса да болота…Чуть левее – сорок тысяч ратников у Ельника, из них десять –панцирных, и тоже с артанами. Правда, его войско разбросано малыми отрядами повсей стране, но стоит свистнуть – тут же соберутся в единый кулак. Да и у Шванди,Рудника и Евлана немалые войска, что приняли сторону артан и пока что покидатьих не собираются. Так что меня пугает не артанская мощь, я знаю ей цену, а нашасобственная дурость, трусость, легковерие и… куявскость.

– Куявскость?

– Или куявистость, – отмахнулся Иггельд. – Яне могу вообразить, чтобы артане вот так отшатнулись от своего правителя! Зачто?.. Тулей их ущемлял? Притеснял? Отбирал вольности, донимал налогами?.. Зачто предали своего правителя?.. Не могу вообразить, чтобы так поступили славы.Если присягают своему великому князю, то верны до гроба. Или пока не нарушитсобственную присягу. Но почему такое у нас?..

Он поднял взор от карты, все опустили взоры. Хуртеча развелруками:

– Возможно, это от ощущения нашей силы…

– Да, – сказал Иггельд, – возможно. Нодавайте вернемся к карте.

Слушали его жадно, для него карта – все тот же вид спролетающего в небе дракона. Он сразу отмечал неточности, сообщал, где болото втакую сушь пересохло, а значит – можно вывести войска в неожиданном месте,где обмелела река и возможен брод, где вспыхнули лесные пожары, и Хуртеча тутже ставил пометки на карте, передвигал фигурки.