Собаки окружили Сергея полукругом, остервенело лая на него.«Вот черт возьми! Как обидно, что я от подъезда отошел так далеко». Бабкинпотянулся к кобуре, и вожак тут же прыгнул на него, норовя вцепиться в бедро.Бабкин отпрянул, желтые зубы лязгнули в воздухе, и пес отскочил в сторону,глядя на неожиданно появившийся в руке человека черный предмет.

– Пристрелю, как собаку, – пообещал Сергей, недоброусмехнувшись. – Пшел вон, шавка!

Стая продолжала оглушительно лаять, и Бабкин сделал резкоедвижение, словно наклоняясь и подбирая что-то с земли. Вожак отпрянул всторону, за ним шарахнулись и остальные.

«Ага, это тебе знакомо лучше, чем пистолет».

Новый выпад – и собаки разбежались в разные стороны,продолжая гавкать, но без прежнего энтузиазма. Теперь моральный перевес был настороне Сергея, и он незамедлительно воспользовался им, решительно шагнув кбелому подстрекателю.

– А хочешь, собачка, я тебе шею сверну? – предложил он,не отводя глаз от оскаленной морды. – Ты животное дурное, нехорошее... Недай бог, ребенка покусаешь.

Ярость, звучавшая в голосе человека, заставила вожака отступить.Стараясь не ронять достоинства, пес отбежал на несколько шагов, еще раз облаялБабкина и наконец неторопливо затрусил прочь. Стая послушно побежала за ним, водну секунду забыв об объекте несостоявшейся охоты. Сергей сунул пистолет вкобуру, проводил собак долгим взглядом и пошел к гаражу.

Вечером следующего дня, вешая в кухне оторвавшуюся штору,Бабкин немного натянул ее, и она с треском свалилась ему на голову. Не удержавравновесия, Сергей упал со спинки дивана, больно ударился плечом об угол комодаи выругался, когда сверху его накрыла пыльная занавеска.

Выбравшись из-под нее, он осмотрел дырки в стене и вспомнилтетку у магазина. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.

Прошла неделя, и он почти выкинул из головы пьяную бабу с ееглупыми разговорами. В воскресенье Ольга вытащила его гулять, хотя Сергейникогда не любил просто так шататься по их району, обоснованно предполагая, чтоне стоит притягивать к себе неприятности. Он пытался убедить жену съездитькуда-нибудь в центр, посидеть в кафе, но та отказалась.

– Хочу просто пройтись с тобой рядышком, – сказалаОльга, заглядывая ему в глаза и робко улыбаясь. – Я, наверное, уже забыла,каково это – гулять, держа тебя под руку.

Они бесцельно шатались между домов, и Сергей изо всех силпытался поддерживать разговор, внимательно слушая жену. Ольга вспоминала своихподруг, со смехом рассказывала о матери, купившей новый разноцветный чайник ибоявшейся его использовать, осторожно делилась мыслями об отпуске. Внешне всевыглядело как тогда, когда они только начали встречаться и были оченьсчастливы. Но в голове у Бабкина против его воли всплыли слова попрошайки:«Хочешь жизнь свою изменить... Только нельзя тебе ее менять, никак нельзя».

– Пойдем-ка домой, – предложил он, беря жену подлокоть. – Мне ботинок ногу натер.

Ольга забеспокоилась, предложила присесть и отдохнуть наскамеечке под сиренью, но Бабкин был настойчив. Ощущение, что их мирный вечерзакончится вовсе не так, как хотелось бы, гнало его домой, заставлялонастороженно оборачиваться через каждые десять шагов, присматриваться кторопившимся прохожим.

Они почти успели. До подъезда оставалось не больше десятишагов, когда Бабкина догнал гнусавый голос.

– Эй, мужик! Закурить не найдется?

Трое парней, совсем молодых, лет по восемнадцать каждому,торопливо догоняли их с Ольгой.

– Закурить, говорю, есть?

Двое были неуловимо похожи – оба с развитой мускулатурой,которую подчеркивали обтягивающие майки, с короткими стрижками, широкиминижними челюстями, равномерно перетиравшими жвачку. Третий, обладательгнусавого голоса, в противоположность им казался червяком – тощим, вихляющимсяиз стороны в сторону, с землистым лицом, покрытым бугорками прыщей. У Сергея небыло никаких сомнений, что именно он – главный.

– Не курю, – неторопливо ответил Бабкин, прикидывая,кто из двоих качков вступит в драку первым.

– Что, и кобылка твоя не курит? Врешь!

Сергей успел уйти от первого удара, потому что ждал его, ноон все же не думал, что прелюдия к драке будет такой короткой. «Ритуал невыдержан», – мелькнуло у него в голове, потому что по обычному, хорошознакомому ему сценарию жертва должна возмутиться, чтобы у нападавших былополное моральное право ее избить. Эти трое не стали дожидаться его возмущеннойреплики и ударили первыми.

Второй удар оказался неожиданно точным – в солнечноесплетение, и Бабкин охнул, согнувшись пополам. Завизжала Ольга и тут жезамолчала, словно крик перерезали. Повалившись на асфальт, Сергей увернулся отноги в тяжелом ботинке, перекатился, схватил первое, что попалось под руку, иснова вскочил, оценивая ситуацию.

Гнусавый стоял возле Ольги, первый качок готовился ковторому раунду, а второй рассматривал Бабкина чуть удивленно, словно не ожидал,что ему окажут сопротивление. Сергей не ошибся – он и впрямь был удивлен тем, скакой легкостью мужик ушел от первого удара. «Тренированный, сволочь, здоровыйи быстрый. Очень быстрый».

– Не трогайте его, у него пистолет! – выкрикнула Ольгакаким-то не своим, визгливым голосом.

Пистолета у Сергея, конечно же, не было, но он получилвыигрыш на долю секунды – старший из бойцов смерил его оценивающим взглядом, иБабкин тут же молниеносно прыгнул на него, повалил, приложил кулаком иотскочил, пока на него не успел навалиться второй. Он уже разложил для себяситуацию и стал совершенно спокоен – ясно, что серьезную угрозу представляеттолько тот, кому он только что, судя по стонам и ругательствам, сломал нос.Исход драки был вопросом времени, но тут гнусавый, видимо, догадался, что затеяпотерпела поражение, и, проворно отскочив от Ольги, бросился бежать. За нимисчезли в сгустившейся темноте и двое его приятелей. Сергей прикинул, не стоитли их догнать, но понял, что не сможет.

– Оль, с тобой все в порядке?

Он наклонился над женой, которая беспомощно опустилась накорточки возле стены и тихо всхлипывала.

– Что ты плачешь? Эта сволочь тебе что-то сделала?

– Нет. – Она всхлипнула последний раз, вытерласлезы. – Я за тебя испугалась!

– Ничего, все в порядке. Пойдем домой.

Ольга не могла успокоиться до полуночи, цеплялась за него,просила прощения за то, что потащила его на улицу, переживала, не сломаны ли уСергея ребра. Бабкин терпеливо успокаивал ее, но мысленно был далеко и от жены,и от нелепой короткой драки. Ему нужно было хорошенько все обдумать, а жена сосвоими переживаниями мешала, хотя он изо всех сил старался не дать ей этогопонять.

* * *

– Ты дождался четвертой неприятности? – спросил Макар,когда Бабкин сделал паузу в рассказе.