Он круто развернул коня, стегнул и дал шпоры. Оскорбленныйконь дико завизжал и стрелой ринулся прочь. Яська успела заметить, что Франкпомчался не в лагерь, а мимо, к тропе, что ведет вниз, в Город Драконов, аоттуда на равнину. Видела и застывшие лица князей Онрада и Северина, ее кто-топопробовал взять за плечи, увести вниз, отстранилась мягко, но решительно.

– Нет, – прошептала она. – Нет, я не хочу,чтобы он ждал меня долго… Простите меня.

На левом конце стены все еще свернутая в моток веревка.Яська проверила, хорошо ли закреплен конец на зубце, сбросила, ухватилась.Князь Цвигун смотрел на нее со странным выражением, лицо тоже начало кривиться,глаза заблестели. Князь Онрад совсем уж несолидно шмыгнул носом, торопливовытер глаза.

– Яська, – проговорил князь Онрадпросительно, – может быть, не стоит, подумай… Меривою было бы радостнеезнать, что ты жива и здорова, что живешь, радуешься всему ..

Он запнулся, а из-за его спины добавил с надеждой Кадом:

– Да что там, Яська! Кто любит, тот жаждет, чтобылюбимая и после его смерти жила долго и счастливо! Он сам все для этогоделает!.. Меривой хотел бы, чтобы ты была счастлива и… возможно, когда-нибудьдаже нашла себе хорошего человека, растила бы детей…

Яська слабо улыбнулась.

– Спасибо вам.

Веревка легко заскользила в ее ладонях, Яська спускалась нетак стремительно, как Меривой, но быстро, а когда ноги коснулись земли, повернуласьи пошла к артанскому стану, ни разу не оглянувшись в сторону крепостной стены сусеявшим весь верх народом, что скорбно смотрел ей вслед. Шла сначала медленно,взгляд выхватил в глубине артанского лагеря сложенные крест-накрест рядыбревен, ускорила шаг, а потом и помчалась со всех ног, уже не в силахсдержаться.

Навстречу ударил ветер, словно она летела на драконе, сорвалкапюшон, длинные золотые волосы выплеснулись искрящейся волной, крупнымилоконами упали на плечи, спину и вытянулись за нею, рассыпая золотые искры.

Всадники выметнулись навстречу, что-то спрашивали, оназамедлила бег, маленькая, безоружная, остановить ее не решились, поехали по обестороны, Яська с острой болью в груди неотрывно смотрела на четыре ряда бревен,сложенных крест-накрест, двое артан уже поливают торцы растопленной смолой, ана самом верху, на роскошном алом плаще тело Меривоя, настолько огромное, чтоступни торчат за края бревен.

Вокруг крады знатные артане, она узнала Вяземайта и Аснерда,военачальников, чьи имена известны куявам. Вяземайту подали зажженный факел, онхотел заговорить, но глаза поймали подходившую женщину. Брови взлетели вверх,зрачки сузились.

Яська уже перешла на шаг, дыхание выровнялось, уже почтиспокойная, живущая в другом мире, только с горящим лицом и звездными глазами.Выхватила факел, Вяземайт покорно отдал, ощутив в ней силу большую, чем в нем.Яська с факелом подошла к бревнам, повернулась к застывшим артанским воинам.

– Он был лучший, – сказала она с болью. –Лучший из людей!.. Небо не простит такое убийство.

Никто не двигался, она поднялась наверх, склонилась надМеривоем. Факел держала в далеко отставленной руке, чтобы не капал горячейсмолой на его обнаженный торс.

– Меривой, – произнесла она тихо, но все услышали,у молодых воинов на глазах выступили слезы, а старые потупили головы, чувствуя,как в груди остро кольнуло. – Меривой… тебе не придется меня долго ждать…Я быстроногая, догоню, и к тем дальним вратам рука об руку…

Она склонилась к его губам, рука опустила факел, ее золотыеволосы накрыли Меривоя нежным покрывалом. Пламя побежало вверх слабой струйкой,быстро растеклось в стороны, скрыло. В просветы огня воины видели, как онаобняла могучую шею Меривоя уже обеими руками, прильнула всем телом, прижаласькрепко-крепко, чтобы не оставлял, защитил и там, куда отправляется сейчас.

Огонь ревел и гудел, возгоняясь к синему небу. Поднялсяветер, сверкающим роем взлетели пурпурные искры. Стена огня окружила краду счетырех сторон. Кто-то вскрикнул, показалось, что Меривой поднимается, завесаогня стала плотнее, сухой жар заставил отодвинуться даже Аснерда и Вяземайта.Вяземайт посмотрел искоса на искаженное лицо Аснерда, тихонько отступил, исчез.

Воины, отодвинувшись, продолжали смотреть на огоньнеотрывно. К Аснерду подошел Щецин, после гибели Волина он старел не по дням, апо часам, почти не покидал шатра. Густые черные волосы, едва тронутые инеем,быстро редели, обнажая лоб, покрывались сединой.

– Аснерд, я ничего не скажу про эту краду… Кто прав,кто виноват – узнаем в небесном чертоге. Но сейчас понятно: надо уходить…

Аснерд вздрогнул, бледный и трепещущий, глаза почти белые,Щецину показались дикими, как у зверя.

– Ты о чем?

– Надо уходить, – повторил Щецин. – Этакуявка нанесла удар нашему войску больший, чем все богатыри и драконы этойпроклятой Долины!

Аснерд прорычал:

– Говори яснее!

Щецин взглянул в его темное от горя лицо, вздохнул. Аснерд исам бы все понял, просто сейчас от горя его разум темен, сказал тихо, почтиумоляюще:

– Мы знали, что куявы – трусы и что всегдацепляются за свои жалкие жизни. Но эта куявка… молодая и полная зверинойсилы!.. Да любой наш вождь счел бы великим счастьем взять ее в жены!.. Этакуявка бесстрашно ступила в огонь, Аснерд! О ней будут говорить, а потом начнутпеть. О нас забудут, а про твоего сына и эту куявку сложат песни, легенды. Оних будут рассказывать, на их примере учить верности, чести, любви,самопожертвованию, беззаветной преданности… Войско увидело, что по ту сторонуне жирные обгадившиеся от страха свиньи. Мы потеряли самое главное, Аснерд!..Мы потеряли чувство превосходства. Нам всегда помогала уверенность, чтомы – лучше. А сейчас эта юная куявка разбила ее с такой легкостью, словномолодой лед. Ты посмотри на людей, Аснерд! Посмотри в их лица. В глазах слезы,Аснерд. Они только что обрекли на смерть… но вот сейчас голыми руками выдернулибы из огня обоих.

Мутно-сиреневые тучки застыли на бледной голубизнеполуденного неба. Малыш на лету повернул голову, в глазах вопрос, Иггельдкивнул, и дракон могучими взмахами вскарабкался выше. Облака остались далековнизу, бледное небо налилось синевой. Если подняться еще, синева превратится втемнеющую лиловость, проступят первые звезды.

В разрывы облаков земля внизу казалась зеленым ковром,брошенным на неровное поле. Тоже нехорошо, он не дракон, чтобы с такой высотырассматривать даже муравьев.

– Давай ниже, Малыш, – сказал он и для верностипостучал ногой. – Вниз, вниз.

Дракон поспешно сложил крылья, и не просто сложил, анаклонился и пошел вниз, как падающая из поднебесья стрела, что все времянабирает скорость. Сердце остановилось, желудок поднялся к горлу, холод охватилвсе тело.