За спиной Барвник кряхтел, ежился в плаще. Иггельдчувствовал, что старик осмелел, смотрит во все глаза по сторонам. С полуднянебо затянуло тучами, но после захода солнца тучи как-то незаметно растаяли.Воздух утяжелился, словно намокшая тряпка, на землю не падает ни капли.Иггельду казалось, что дождю неоткуда взяться, но темнеющее небо началовспыхивать слабыми призрачными зарницами, все ближе и ярче, он поразилсяоблачным горным хребтам, что появились из ниоткуда – цвета червонногозолота, исполинские, гора на горе, плывущие медленно и грозно.

Сильно и густо запахло дубовой листвой, прелыми листьями,даже кисловатым запахом муравьиных куч. Все ароматы стали ярче, насыщеннее,даже на такой высоте ощутил, как пахнет расцветший будяк из дальнего оврага,эти цветут даже осенью… Или почудилось?

Малыш замахал крыльями чаще, но, судя по их наклону,начинает медленное плавное снижение: горы уже на горизонте, а там за двумярядами пиков их долина, которую уже уверенно называют Долиной Иггельда…

Он оглянулся, спросил:

– Ну как полет?

Барвник ответил с живостью в голосе:

– Невероятно!

– Нравится?

– Как такое может не нравиться? Сразу видишь, чточеловек – любимец небес. Без плавников, а плавает по самым дальним морям,без крыльев – а поднимается к небосводу!

С этой высоты горы кажутся спинами застывших и окаменевшихдраконов, о которых так любил рассказывать Апоница. Гигантских драконов, чтосоздали мир, а потом заснули навеки, превратились в горные цепи. Эту легенду,подумал Иггельд, могли создать только дракозники, никто другой не можетвзглянуть на горы вот так сверху и увидеть, что в самом деле похожи на спиныисполинских драконов: пики – шипы исполинского гребня, сами горы –выступы и роговые наросты на пластинах панциря… Эти драконы то лежат рядком, тоналезают друг на друга, затевая игры, да так и окаменели.

Так же точно летели и тогда, в тот дивный и потерянный день,когда на эти горы со страхом и восторгом смотрела артанка, которая не Артанкавовсе, а Блестка, гордая сестра Придона.

Он вздохнул, сунул руки под мышки, съежился, плащ пришлосьотдать старику, печально и трепетно вспоминал Блестку в тот первый день, когдатолько-только захватил ее в плен, когда еще между ними не было ни особеннойвражды, ни этого странного противостояния: длинные темные волосы, заплетенные втолстую косу, чистые ясные глаза, обыкновенное лицо, сильно обожженное солнцем,светлое платье, легкое, не скрывающее сильное, здоровое и в то же время чистоенепорочное тело молодой девушки…

Она ничем, ну просто ничем не отличается от других, это неИтания, из-за которой началась страшная битва двух могучих держав. Она неотличалась ничем, пока не улыбнулась тогда. Но она ему улыбнулась!.. Какулыбнулась, а это значит, что могла бы улыбаться еще, если бы сам все неиспортил.

Внизу все быстрее и быстрее плыли, укрупняясь, горы. Наконецпобежали, понеслись, замелькали. Барвнику казалось, что сверкающие льдом пикипроносятся под самим брюхом дракона. Иногда крылатый зверь чуть проваливался ввоздушных ямах, Барвник ахал и судорожно хватался за сиденье, но острые какножи вершинки каким-то чудом оказывались внизу, дракон летит легко и свободно,человек впереди спокоен, и Барвник всякий раз запоздало понимал, что ничегострашного не происходит, так летают постоянно, все знакомо, дракон издали видити ямы, и восходящие потоки теплого воздуха.

Иггельд услышал тонкий вскрик, в испуге оглянулся. Старикуказывал вниз пальцем. Иггельд присмотрелся – далеко внизу быстроудалялась крошечная фигурка. Человек медленно брел по горной тропке, поднимаясьвыше в горы.

– Что там? – крикнул Иггельд. – Еще одинбеженец…

Старый маг прокричал ему в спину:

– К старости плохо видишь вблизи, зато хорошо –вдаль. Это Щажард – правая рука Тулея, знаток управления страной, вместилищевсех тайн…

Иггельд стукнул Малыша ногой, тот заложил крутой поворот,обоих резко наклонило в сторону, натянулись и затрещали ремни, тела потяжелели,выровнялся и полетел обратно, быстро снижаясь.

Человек в испуге прижался к стене, огромный дракон опустилсявпереди в полусотне шагов, загородив дорогу. Иггельд расстегнул пряжку, крикнулстарому магу:

– Не слезайте, я сейчас приведу!

– Нет, – огрызнулся старик, – сейчас спрыгнуи побегу впереди тебя. Что-то он не похож на Щажарда, по одежка Щажардова…

Иггельд, посмеиваясь, соскользнул по выпуклому боку,похожему на скалу, покрытую крупным пластинчатым доспехом внахлест, пошел безторопливости к человеку. Тот вжался в каменную стену, оттуда из тенизатравленно зыркал осторожными щупающими глазами. Лицо самое что ни на естьпростецкое, хитроватое, с бегающими глазками, спина полусогнута, как уприслуги, что привыкла кланяться, вообще не смеет держаться ровно, чтобы нераздражать хозяев, только господа могут ходить с прямыми спинами и смотретьсвысока. Но одежда в самом деле странноватая: богатый роскошный плащ, свежиесрезы на тех местах, где находились явно из чистого золота пряжки и крючки,драгоценная ткань из Вантита, шитье золотыми нитями по краям обшлагов, к томуже беженец в сапогах, что сами по себе целое состояние, а под плащом вязанаярубашка из драгоценного пуха редкой птицы, что живет в лесах Вантита и по ночамкричит человеческим голосом…

– День добрый, – сказал Иггельд. – Мы невраги.

Человек шмыгнул носом, сказал угрюмо:

– Да уж вижу, ваша милость… раз на драконе, то неартане, точно.

Иггельд кивнул в сторону дракона.

– Там на загривке сидит очень старый человек, которомутрудно спускаться. Он хотел бы задать пару вопросов.

Человек опасливо смотрел на дракона.

– Я, конечно, понимаю, что эти звери вас слушаются, нокто знает, что у них на уме! Возьмет такой и хватанет, а зубы вон какие… Однослово – зверь.

– Все равно придется подойти, – сказал Иггельд.

– Понимаю, – ответил человечек со вздохом. –Да я что, я только опасаюсь, ваша милость, но не перечу…

На лице Барвника сильнейшее разочарование. Он спросилсверху:

– Скажи, уважаемый, откуда на тебе этот плащ и этисапоги?

Человечек заколебался, глаза быстро метнули по сторонампытливые взгляды. Иггельд сказал резко:

– Только отвечай быстро и четко! Перед тобой не простойдракон, он чует ложь и сожрет сразу же. Выбирай!

Беженец вздохнул, плечи поднялись и опустились.

– А что рассказывать, – буркнул он нехотя. –Мы сперва скитались вместе с Тулеем, потом он нас отпустил Сказал, с нимопасно, наверняка скоро погибнет. Видать, чуял, что выдадут. Вот и ушли мы смоим господином Щажардом прямо в горы. Там башни колдунов, артане туда несунутся… ну, все так думали. Высоко в горах застала ночь, а что за ночи вгорах – настоящая зима среди лета!.. Начали замерзать, а у нас ни еды, нитоплива, чтобы разжечь костер… Чую, что до рассвета еще далеко, солнце бысогрело, но не дотянем, застынем до смерти Мой господин и говорит: у нас обоихсовсем не зимние одежды, замерзнем. Если я отдам тебе свою одежду – останешьсяв живых. Если ты отдашь мне одежду, останусь живым я Но я великий и знающиймногие тайны человек, моя жизнь нужна стране, мне умирать негоже. А ты –простолюдин, человек заурядный, твоя смерть – не событие. Лучше ты отдаймне свою одежду…