А после часа тренировки он уже мог одним росчерком выводить довольно неплохое, на его взгляд, подобие нужной подписи. Алешку мучил вопрос, а не провоцирует ли его Ампиров? Но выхода действительно не было. В конце концов, что он теряет?

Ампиров появился через три часа, когда у Алешки уже лопалось терпение, и он стал всерьез подумывать насчет того, чтобы уйти. Если бы он знал, что делать с ключом от кабинета, он бы наверняка ушел.

— Фу ты, черт! А я, грешным делом, совсем забыл о Вас. Голова забита всякой всячиной. Простите уж, ради Бога!

Ампиров развел руками, изображая безысходность. Разложив бумаги по папкам и кипам на столе, он обратился к Алешке, что-то при этом записывая в блокнот:

— Ну и как? Успехи есть?

— Да вот… — Алешка протянул ему лист бумаги, густо испещренный фальшивыми подписями.

— О! Чудесно! Да у Вас же выдающийся талант по части подделки подписей! А я и не подозревал, что к нам на практику прислали такого талантливого специалиста!

Он вынул из папки несколько бумаг и протянул Романченко.

— Вот здесь, пожалуйста, подпишите. Отлично! Теперь вот здесь. И здесь тоже. Ну, прямо лучше самого главбуха! Это его подпись.

Складывая в папку бумаги, которые только что подписал Романченко, Ампиров с улыбкой добродушно разъяснял:

— У нас на полигоне идет строительство. Нужны гвозди позарез. Целых два ящика. Деньги по теме есть, гвозди на складе тоже. Старый финансовый год закончился, новый не начался. Главный бухгалтер не подписывает требования, поэтому склад не выдает. Не стоять же строительству — оборонная тематика! Приходится обманывать! Не для себя же — для государственного дела, в конце концов! В хозяйственных делах иначе нельзя — тогда ничего не сделаешь. Потом ведь за то, что не управились, штаны снимут. С кого, по-вашему? С меня, конечно. Причина никого не интересует. Недавно шел фильм «Призраки в замке Шпессарт» — не смотрели? Так вот, там пели песенку с замечательными словами: «Важнее всего результат! Чики-чики-чики-чик, чики-чики-чики-чик», — пропел Ампиров без намека на слух, дирижируя авторучкой. — А так — поругают, что мы здесь поступили незаконно, и все. Пусть ругают, налагают взыскание, леший с ними! Переморгаю как-нибудь, не в первый раз. Лишь бы дело двигалось. Законы, конечно, дурацкие. Будь я министром, я бы их поломал. — Ампиров заговорщически усмехнулся. — Как видно, только поэтому меня туда не назначают. Вот и выкручиваемся, как можем. В рамках допустимого, разумеется.

Ампиров снял трубку и набрал номер.

— Надя! Найдите, пожалуйста, Кошевого и скажите, пусть подготовит «газик» и зайдет ко мне. И вы тоже зайдите. Вместе с ним. Пойдем на склад гвозди получать. Подпись главбуха уже имеется. Только не раззванивайте, пожалуйста. Скажите Кошевому, чтобы был готов сразу же на полигон ехать. Гвозди отвезти. Документы я оформил. Все. Вперед!

Он с удовлетворением положил трубку и принялся протирать очки желтым лоскутком тонкой замши.

— Что ж, Романченко, будем считать, что Вы в достаточной мере искупили свои грехи. Все! Спасибо. Идите домой. Завтра будьте к восьми ноль-ноль. За Ваши выдающиеся заслуги перед кафедрой мы уж как-нибудь постараемся придумать, что Вам делать на преддипломной практике.

Юлий Гарбузов

26 декабря 2004 года, воскресенье

Харьков, Украина

17. Собеседование

— Элеонора Спиридоновна! Зайдите ко мне в кабинет — Ваше участие требуется! — сказал Ампиров, войдя в лабораторию, где сидели Шорина и Буланова в окружении студентов.

— Сейчас, Валентин Аркадьевич. Вот только еще двоих студентов отпущу! — с озабоченным видом ответила Шорина и обратилась к сидевшему напротив вихрастому парню. — Так какой у Вас получился график? Правильно, с точкой перегиба.

Через десять минут она вошла в кабинет Ампирова. Он, не отрываясь от телефона, кивнул ей, предлагая сесть.

— Осталось получить последнюю подпись! — кричал он в телефон. — На следующей неделе от меня приедет человек! Он привезет все бумаги!.. Сто процентов!.. Да!.. Конечно!.. Все. До свидания. Меня тут ждут!..

— Я Вас слушаю, Валентин Аркадьевич. Только я ненадолго. Там студенты ждут.

Ампиров понимающе кивнул и напоследок прокричал в трубку:

— Все! Я перед этим позвоню!.. Будьте здоровы!

Он положил трубку, хоть оттуда еще продолжали что-то говорить.

— Элла, Вы можете отпустить их за полчаса?

— Ну, если Вы приказываете… — кокетливо улыбаясь, ответила Шорина. — А потом скажете, что я «халтуру гоню»? Да?

Она по-боевому выпятила груди.

— Не язвите, Элла. В интересах кафедры один раз можно. Идите, освобождайтесь поскорее. Я буду ждать Вас.

Как договорились, через полчаса Элеонора снова сидела в кабинете шефа и со вниманием слушала.

— Вот, — сказал он, протягивая ей бумагу, — мы, наконец, можем взять трех старших преподавателей с половинной нагрузкой по той самой статье «тридцать два — вэ»!

— Поздравляю, Валентин Аркадьевич! — неподдельно радовалась Шорина, рассматривая бумагу. — Вы столько за них боролись! Действительно, нет крепостей, которые нельзя взять! Ну и шеф у нас! Сразу три единицы!

— Ладно, ладно, — улыбался шеф. — Я хотел бы выслушать Ваше мнение о кадровых перестановках на кафедре.

— Старших, я думаю, можно дать Булановой, Краус и Кускову. Две ассистентские половинки, оставшиеся от Булановой и Краус, отдадим инженеру Сойкиной. Мы уже год, как пообещали ее мужу — Борисову. Остается половинка ассистента от Кускова. Надо помозговать, что можно с нею сделать, — сходу по-деловому рассудила Шорина.

— Нагрузку преподавателей мы можем распределять, как пожелаем. Кускова можно и на полную нагрузку. Он, я думаю, возражать не будет. Повышение ведь! К тому же он — единственный мужчина из повышаемых, — предложил Ампиров.

— А если так — нагрузку Булановой, Краус и Кускова распределим равномерно на троих, чтобы никого не обижать. В результате полностью освобождается ставка ассистента Кускова. На эту ставку оставим кого-нибудь из выпускников этого года.

— Последнее не годится. Нужно заполнить все единицы до Нового года. Иначе отберут, — несколько озабоченно возразил Ампиров.

Он взял у Шориной бумагу и принялся изучать ее, словно там можно было найти нужное ему решение.

— Тогда кого-то придется взять со стороны, Валентин Аркадьевич. Хоть Вы и не любите брать в преподаватели непроверенных людей.

— Верно, Элла. Думайте, ищите. Будем обсуждать. А так, сходу, Вам никакая кандидатура не напрашивается?

— Пока нет, Валентин Аркадьевич. Спрошу у Вальки Коротченко. Возможно, он предложит кого-либо из своих сокурсников.

— Давайте сейчас и спросим. Он, я видел, сидит в лаборатории измерений, студентами обсиженный. Отрабатывает свою аспирантскую учебную нагрузку. Они там в паре с Краус. Пусть она сама пока поведет, а его попросите зайти на пару минут.

— Да, действительно. Я забыла. Сейчас позову.

Шорина тихо притворила за собой дверь и направилась в лабораторию. Краус сидела