добродушно улыбнулся.

— Здравствуйте, Дмитрий Кузьмич! — поздоровался я, небрежно бросив на стол папку с конспектом.

— Здравствуйте, Геннадий-свет-Алексеевич! Как здоровьице? — ответил он с интеллигентной улыбкой, откладывая авторучку.

— Спасибо. В порядке пока что. А Ваше?

— Как говорится, Вашими молитвами. Вам тут звонили из политехнического. Из Вашей альма-матер, так сказать. Телефончик я записал, только куда вот я задевал его…

Он порылся в бумагах на столе и выудил, наконец, нужную.

— Да вот же, — он протянул мне записку. — Звонивший назвал свою фамилию. Как же его, дай Бог памяти… Нет, не вспомню. Простите, записать не успел. А телефон здесь. Приятный такой молодой голос. Бархатный баритон с красивым украинским акцентом.

«Это, несомненно, Коротченко. Интересно, какие же там новости», — подумал я и, взглянув на стариковские каракули Дмитрия Кузьмича, понял, что не ошибся.

— Он кланялся Вам и просил позвонить ему, как только освободитесь. Ну, звоните. А я пойду, чтобы не мешать вашей беседе, — сказал Дмитрий Кузьмич и поднялся со стула.

— А у меня, Дмитрий Кузьмич, секретов нет, — слукавил я. — Так что уходить Вам, ей-Богу, не стоит.

— Я не люблю смущать людей своим присутствием. Звоните, а то он уже, наверное, заждался Вас.

Дмитрий Кузьмич вышел из преподавательской, а я набрал номер. Было занято. Я повторил. Опять занято. Где-то, наверное, с десятого или двадцатого раза ответил певучий голос ампировской секретарши:

— Кафедра.

— Здравствуйте. Коротченко Валентина Прокофьича можно?

— Здравствуйте. Сейчас. Подождите минуточку. А кто спрашивает?

— Однокурсник его, Очерет моя фамилия.

— Попробую его найти. Пожалуйста, не кладите трубочку.

Через пару минут в трубке послышался спокойный голос Коротченко:

— Алло. Коротченко у телефона.

— Валя, это я, Гена Очерет. Ты звонил?

— Да, Гена. Приходи. Кажется, твой вопрос решен положительно. Только прежде чем идти к шефу, найди, пожалуйста, меня. Ты когда сможешь, чтобы я шефа предупредил?

— Сегодня в шесть вечера. Раньше не получится. Он будет в это время?

— Годится. У него как раз в семнадцать сорок лекция заканчивается. Я буду в лаборатории. Спросишь — Лара меня позовет. Ты ведь ее уже знаешь?

— Да, в прошлый раз успел познакомиться.

— Ну, тогда до вечера.

— До вечера, Валюша. Будь здоров.

Я подошел к двери кабинета Ампирова и посмотрел на часы. Без пяти шесть. За дверью было темно, а возле нее стояло несколько человек. Я прошел дальше по коридору и остановился у стола секретарши. Она вопросительно подняла глаза, но, узнав меня, приветливо улыбнулась.

— Валентин Аркадьевич сейчас на лекции. Вот-вот будет здесь. Он помнит, что Вы должны прийти. Просил подождать его возле кабинета.

— Спасибо, Ларочка. А где я могу найти Коротченко?

— Минуточку. Сейчас я ему скажу.

Лара встала и, грациозно покачивая бедрами, пошла искать Коротченко. Через минуту он вышел из лаборатории и подошел ко мне. В его усталых глазах светились искренность и доброжелательность.

— Здоров, Гена.

— Привет, Валя.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Гена, шеф решил тебя брать старшим. Было заседание кафедры. Если он снова попытается уговорить тебя на ассистента, не соглашайся ни в коем случае. Смело отказывайся. Понял?

— Ясно, Валя. Да я и так не пойду. Я же говорил, что менять шило на мыло не собираюсь.

— Вот и хорошо. Он о тебе справки наводил. Говорит, все отзывы хорошие. Правда, в недисциплинированности кто-то там обвинил. Но шеф сказал, что это вполне исправимо и свойственно всем молодым людям. Будет тебя провоцировать — не поддавайся. От него чего угодно ожидать можно. Уж я его за четыре года со всех сторон изучил! Так. Вот он идет. Давай, — он дружески хлопнул меня по плечу. — Потом зайдешь — расскажешь как все было. Удачи.

— Спасибо, Валя. Пока.

— До встречи.

Я подошел к кабинету Ампирова, когда тот был в двух шагах от двери.

— Вы тоже к Валентину Аркадьевичу? — спросила белокурая женщина лет тридцати. «Блондинка не натуральная — крашеная», — отметил я про себя.

— Да, а что?

— За мной будете.

Ампиров, кивком поздоровавшись со всеми, протянул блондинке перепачканный мелом ключ. Его пиджак, руки и даже нос были тоже в мелу.

— Открывайте, Надя. Входите все, а я пойду, руки помою после лекции. Ужас, как не люблю ощущения мела на руках!

Мы вошли и сгрудились около стола. Все молчали в ожидании Ампирова. За дверью послышались шаги и громкий голос Шориной. Дверь распахнулась во всю ширь, и она по-хозяйски вошла в кабинет шефа. Высокая, статная, дородная, румяная, ни дать — ни взять кустодиевская красавица. А следом и хозяин кабинета — собственной персоной.

— Здравствуйте, кого не видела, — непринужденно сказала Шорина, заметно картавя. — О, да здесь старые знакомые! Ну как дела? — обратилась она ко мне.

— Как говорится, Вашими молитвами, Элеонора Спиридоновна, — ответил я, подражая своему заведующему.

— Что же, поговорим, — она посмотрела на часы.

Тем временем Ампиров, вытирая руки носовым платком, обратился к крашеной блондинке:

— Надя, что там у Вас?

— Вот. Требования подпишите, пожалуйста, Валентин Аркадьевич.

Вклинилась Шорина:

— Валентин Аркадьевич, Вы опять вытираете руки носовым платком? А где та беленькая тряпочка, которую я специально для Вас приготовила?

— Честное слово, Элеонора Спиридоновна, не помню, куда я ее задевал. Потом поищу.

— Зачем искать? Просто скажите — я Вам новую принесу. Надя, у тебя что, ветоши чистой нет? А вообще-то, надо будет Вам купить полотенце для рук.

— Есть, конечно, — оправдывалась блондинка. Вот, подпишет Валентин Аркадьевич — принесу целый ворох.

Ампиров взял из ее рук бумаги и стал читать.

— Это для кого?

— Для Стратонова, — ответила Надя.

— Зачем ему столько? Что он с ними делать собирается — торговать, что ли? Шести штук с него хватит, а то у каждого свой собственный склад, — он подписал одним росчерком. — А это что?

— Это для Матусенко.

Ампиров с минуту изучал список.

— Передайте Матусенко, что детали для телевизоров продаются в магазине на Горяинском. Пусть пойдет и купит за свои денежки, если ему так надо для его бизнеса. Нечего промышлять за счет кафедры, — он вернул ей бумагу без подписи. — У Вас все?

— Все, — ответила Надя и направилась к двери.

— А Вы с чем? — обратился он к мужчине лет сорока, который держал подмышкой толстую кожаную папку.

— На нашу стройку привезли трубы немножко не того типа, что мы заказывали.

— А чем эти хуже?

— Ничем, только лучше. Но они чуть дороже.

— А в смету укладываемся?

— Пока что резерв есть. Но если и дальше так пойдет…

— С этим — к прорабу. Тугун — специалист грамотный. Узнайте его мнение, потом мне скажете.

— Да я только от Тугуна. Он к Вам меня послал.

— Скажите — на его усмотрение. Теперь