И оно скоро закончится.

«Действительно, все скоро закончится», – думала Ксюша, следя из окна автобуса за пробегающими мимо пейзажами.

Теперь точно. Она уже возвращалась из Гродно и твердо знала, что поступила и осенью начнет учиться по специальности парикмахер-визажист. И от этой уверенности было как-то грустно. Перемены всегда приятны, а Ксюша с детства любила путешествия, переезды. А сейчас ей было мучительно-тоскливо. Жалко все же переходить от привычного образа жизни к другому, новому, неизвестному и знать, что это – навсегда, что возврата назад не будет. Хочется плакать, кричать: «Я не хочу! Я не хочу меняться! Я хочу остаться прежней!»

Но – невозможно. Жизнь идет вперед, и никто не может остановиться, остаться навсегда одинаковым. Жизнь идет и увлекает за собой, меняет черты лиц, меняет привычки, меняет желания, цели, мысли и ценности людей, меняет характеры. А попробуй не последуй за ней – и потеряешь годы, вечность, застрянешь, заблудишься в пространстве, и неизвестно, сможешь ли когда-нибудь найтись.

Вот и с Ксюшей так. Очень ей не хотелось уезжать в Гродно поступать и не хочется ехать туда учиться. Она бы очень, очень хотела вернуть прошлое лето и снова прожить этот год, чтобы отдалить разлуку со всем, что ей родное и близкое, со всем, что она любит и к чему привязана. Но время не поворачивается вспять, а просто так взять и не поехать учиться означает потерять еще год жизни.

Ксю ехала в Березино за одеждой и вещами, которые собиралась забрать в Барановичи, а затем и в Гродно. В этом самом Гродно Ксюша пробыла две недели – подавала документы, проходила вступительные экзамены, знакомилась с городом, узнавала насчет общежития или квартиры.

– Привет, сестренка! – донесся до Ксюши оживленный голос Лешки, едва девушка вышла из автобуса. Ксю оглянулась и увидела его, Свету и Марка неподалеку от входа в вокзал. – Как дела, Ксюх? Попала или пролетела?

– Я сдала! Меня приняли! – воскликнула она, бросаясь им навстречу. Внезапно ее охватила безудержная радость и гордость за себя – ведь такое серьезное испытание пройдено!

– Правда, Ксю? Поступила?

– Да, да, да! Я могу там учиться, буду жить в общежитии и получать еще стипендию. Думаю, я смогу прожить или придется просить помощи у родителей… Они уже предлагали – мама, папа и дядя Слава… Будет не хватать – приму, но целиком от них зависеть не хочу.

– Узнаю Ксению, – усмехнулся Лешка. – Пошли к машине, что ли, домой поедем.

– Да, домой… – сказала Ксю, и какая-то тень прошла по ее лицу. Но девушка отмахнулась от грусти – на лицах встречавших ее была такая искренняя радость, что она не имела права тосковать. – Едемте.

– Ну, Ксю, давай, рассказывай, – потребовал Лешка, когда они все оказались в машине. – Делись впечатлениями об экзаменах. Сильно тебя мучили?

– Да не очень. Я сдавала рисунок и белорусскую литературу. С рисованием у меня проблем не было. Там задание было – голову нарисовать, сначала в карандаше, а потом в цвете, а потом еще типа макияж на ней изобразить, прическу там…

– То есть три рисунка? – уточнил Леша.

– Да, три. Карандашный, потом цветовой, но в естественном виде, а потом цветовой, но уже в раскраске. Но рисовала я только простым карандашом, один, а уж его размножили, поскольку нереально три одинаковых лица создать… Вернее, реально, но я же не в художественный поступаю… Мне и так сойдет, – Ксюша улыбнулась. – Мне карандаши там понравились – вроде, обыкновенные, но цвета у них… как под настоящие природные цвета… Можно передать реальный цвет волос, глаз человека, не накрашенных губ… И другие были – я чуть удержалась, чтобы не спросить – не косметические ли они, часом. Очень напоминали цвета теней, румян, помады и всякой прочей ерунды. Раскрашивать одно удовольствие. И еще одно задание было – на компе образы парня и девушки придумать – прическу, костюм, аксессуары… в общем, все. Я поначалу подумала, что надо что-нибудь этакое, экзотическое, накуролесила, намешала всего, но потом стерла и стала все по-новому делать. Выбрала обычный вид, добавила пару деталей, цвета, фон… А потом мне экзаменатор сказала, что многие в экзотику кинулись, а это и не нужно было вовсе. Потому что создавать мы будем стиль простого человека, а не участника бала маскарада.

– Вот как! – улыбнулась Света.

– А литература как? – спросил Марк.

– По литературе я билет легкий вытащила. Белорусские легенды и про белорусских песнеров… ну, этих, которые Янка Купала, Якуб Колос… Коротенько по биографии пройтись, по парочке произведений… Ну, я все это быстро рассказала, училки из комиссии по вопросу дополнительному задали… И тут главный экзаменатор – дедок такой – посмотрел на меня и спрашивает: «Вот, Кличенко Ксения, ты собираешься учиться по специальности парикмахер-визажист. А сдаешь литературу. Так вот, как по-твоему, для чего в этой профессии нужна литература?» А черт ее знает, для чего она там! Не я же ее в программу поставила! А у меня как в рекламе: «Иногда лучше жевать, чем говорить!» Потому что я, когда не знаю, что сказать, ляпаю первое, что в голову придет! Иногда лучше промолчать. Я взяла да и ляпнула то же, что мне Макси сказал: «Чтобы байки могла рассказывать, пока макияж делаю, чтобы человек не уснул!» И стою смотрю на них. Думаю, возьмет этот дедок сейчас и погонит меня отсюда!… А он нет, засмеялся и говорит: «Молодец, что шутишь, Ксения. Думаю, что нам в училище такие веселые девушки понадобятся». И приняли меня.

Все засмеялись.

– Ну, а родители как, знают? В смысле, мама знает, что ты поступила? – спросила Света.

– Знает, я ей еще оттуда позвонила. Они все меня в Барановичах завтра или послезавтра ждут. Я сюда за вещами приехала. Лето проведу там.

– Ты хоть на свадьбу к нам приедь, а то замахнулась уже на все лето! – воскликнул Леша.

– А это уж конечно! Как же вы тут без меня! – весело воскликнула Ксю. Ее светлые глаза затуманились, снова стало грустно. На улице такая погода хорошая, солнышко светит, листочки зеленые… Сердце девушки сжалось от острого чувства потери. Потери непонятной, не имеющей ни названия, ни описания, но такой горькой и болезненной!

Ценой неимоверных усилий Ксюше стоило выглядеть веселой и оживленной среди довольных ее успехами родственников. Она смеялась, шутила, рассказывала какие-то смешные впечатления, случаи все оставшееся время этого дня. Лишь вечером, когда солнце село, и начали сгущаться сумерки, все потянулись по домам. И Ксюша перестала кривляться, сняла с себя маску веселого клоуна. Сидя на скамейке перед домом, она вдруг прижалась к плечу Марка, с которым разговаривала, и заплакала.

– Что с тобой, Ксю? – мягко спросил Марк, обнимая Ксю и заставляя ее поднять глаза.

– Я устала, – прошептала Ксюша. – Этот день длился так долго… Я не могу больше смеяться…

– Я видел, что ты разыгрываешь веселость, – кивнул Марк. – Только перестаралась, потому и устала… Стоило немного потише быть, было бы легче…