– Вам не кажется, что мистеру Бернхейму следовало бы лучше заботиться о дисциплине его людей?

С Вульфом был еще один человек. Тот почти безразлично кивнул после этого замечания.

Худощавый мужчина в тонких очках, с седыми зализанными назад волосами. Чопорное слегка надменное выражение лица. На нем единственном под пальто скрывалась медицинская форма, похожая на ту, что носят в Бюро. Он как будто смотрел сквозь меня, испытывая разочарование. И только то, что доктор Бэнкс поджал губы, дало понять, что он все-таки человек, а не просто идеальная безэмоциональная машина.

Я снова перевела взгляд на Вульфа.

– Для чего, кха-кха… – в середине фразы пришлось прочистить горло, чтобы заглушить отчаянные высокие ноты в голосе, – все это?

– Понимаю, мисс Джозефсон, – отозвался председатель как ни в чем не бывало, – у вас есть вопросы. Но и у нас они тоже есть. Например, как вы нашли это место?

– Отследила, – выплюнула я. – По своему Дару Защитника.

Глаза Вульфа превратились в узкие щелочки.

– О, это ложь. Скорее, кто-то не сумел удержать язык за зубами, и информация пошла дальше.

Он бросил долгий взгляд в сторону, откуда прибыла вагонетка со мной и Лиамом Бернхеймом. Точно даже сейчас видел перед глазами убегающего назад волчонка.

– Ваш предположительный визит планировался несколько позже и не здесь, – задумчиво протянул председатель. – Прошло так мало времени. Нам пришлось принять решительные меры.

Определенно. Вульф надеялся увидеть, как в Бюро разразится хаос, и рассчитывал получить полномочия на вмешательство от Федерации Отделенного мира. Такова роль Комитета. Он задумывался для контроля всего магического сообщества в нашем. Но из-за соглашения Драйдена и Эдгара Джей[1] в США история не повторилась.

[1] Джон Эдгар Гувер – пожалуй, самый известный директор ФБР, пробывший на посту большую часть своей жизни.

Вслух я предпочла ничего не говорить. Просто смотрела на Вульфа. В том, как он держал себя, не было и намека на страх или гнев. Только легкая досада, что все пошло не по его плану. Хотя это чувство было ничем в сравнении с неприкрытым триумфом, который он испытывал, глядя на пойманную в ловушку меня.

Председатель обошел Уорчайлда. Несмотря на слабый протестующий жест своего Защитника, Господин вступил в круг. В глазах Вульфа вновь мелькнул довольный блеск. Он стоял слишком далеко, чтобы я могла успеть что-то сделать прежде, чем меня изрешетят серебряными пулями и исключат из уравнения.

– Вы здесь одна? – опять светским тоном полюбопытствовал председатель.

Я едва слышно перевела дыхание. Пыталась думать только о том, что происходит сейчас. Или не думать вообще.

– Нет, – и это даже не было ложью. – Здесь мой директор. А еще мой… коллега, Эндрю. Эндрю Ричардс. И я хотела бы знать, где он?

Вульф снова устремил взгляд в другой конец зала. Так, будто чего-то ждал. И это тянулось какое-то время.

– Не волнуйтесь, он тут.

Сердце замерло в груди. Мысли начали путаться между собой, сбиваться в кучу.

Лиам Бернхейм соврал мне? Или он просто не знал? С чего я вообще решила поверить ему? Потому что он рассказал о Голодной скале Кейт… Сакамото Кейто? Потому что вид раненного Драйдена вызвал у него чувство вины?

И вдруг все остановилось. В сознании наступила полная тишина. Тогда я услышала, как кто-то рядом переступил с ноги на ногу, как клацнуло оружие и еще множество других звуков. Но среди них всех самым громким была приближающаяся поступь. От строя отделились несколько человек и двинулись им на встречу.

Вульф тоже отступил назад. Они с Уорчайлдом и доктором Бэнксом медленно покидали мое окружение. Мою мышеловку. На их место пришел кто-то еще. Тот, кто был достаточно смел, чтобы опуститься передо мной и с холодным интересом разглядывать.

Я поняла, кто это. Присев, он открыл мне вид на стоящего позади и смотрящего в пол Лиама Бернхейма. Его брат не был таким огромным, как Франки, но на голову бы возвышался над большинством своих наемников. Жилистый, мощный. Не допускающий сомнений. Как и ощущалось по каждому движению тогда, на вокзале в Токио.

Брови изломаны под острым углом. Правая – рассечена, а ниже под глазом начинался длинный шрам до самого подбородка. Квадратная челюсть с короткой бородой. Тяжелый взгляд почти белесых глаз пробирал до костей.

Серые, как волчья шерсть, спутанные волосы спускались на плечи. Кое-где в них были вплетены стальные колечки. Лишь передние пряди собраны на затылке.

Нашивки на его армейской куртке ни о чем мне не говорили. Как и связка металлических жетонов на цепочке. Зато о многом говорил настоящий узор из мелких шрамов, которые выглядывали из ворота футболки. Например, о том, что боль для него имеет довольно специфическое значение.

Он нехотя повернул лицо и заговорил, обращаясь к Вульфу.

– Сейчас это просто маленькая девчонка. Мои люди сделали свое дело и поймали ее, прежде чем она принесла большие проблемы.

– Кажется, один из «ваших людей» имел несколько другие планы. И даже мое появление его не остановило.

Я не смогла подавить ужас, когда осознала, что голос председателя доносится от трона. Попыталась повернуться и оказалась лицом к лицу с волком. Он снова рассматривал меня и принюхивался. При этом во взгляде не читалось абсолютно ничего. Будто смотришь на заснеженную пустошь.

– Такого больше не повторится, – хрипло заверил Крессент Бернхейм, но я была уверена, что сказать он хотел нечто совершенно другое.

Он поднялся, удостоил меня взглядом сверху вниз и отступил.

– Где…? – я не успела произнести имя Ричардса, как волк играючи запустил руку в толпу сбоку от себя и выдернул оттуда человека. Он держал его за сцепленные между собой стальные браслеты, слишком неровные и недоработанные, чтобы быть настоящими наручниками.

Эндрю покачнулся, но смог устоять ровно. Верхнюю часть лица скрывала стальная полумаска без глаз. Похожую когда-то меня заставила надеть Симона Кейн. По его скуле текла кровь. На нем была изодранная на груди черная футболка и серые мешковатые штаны. Он вдруг резко начать дышать через приоткрытый рот и кашлять.

Что-то во всей этой картине на секунду показалось мне странным. Но ровно до того момента, пока старший волк не втолкнул Ричардса ко мне в круг.

Парень приземлился на колени, и маска упала рядом. Я сидела с разинутым ртом и тут же потянула к нему руку. Хотела понять, как сильно он ранен. Но Эндрю ожесточенно заморгал и поднял сцепленные руки к лицу, сам проверяя, что с ним.

Я почувствовала, что слезы подступают вновь. Наверное, просто была рада, что он жив и цел, как бы мы ни относились друг к другу. Но почему-то мои плечи сковало странное напряжение.

Глаза Эндрю покраснели и казались опухшими. Он дрожал. Потом еще несколько раз прокашлялся и только тогда опустил лицо и пододвинулся ко мне. Я попыталась ободряюще улыбнуться. Фальшиво, скорее для себя самой, просто не зная, что вообще должна делать. Ричардс очень осторожно посмотрел на меня исподлобья.