Сегодняшний день выдался особенно пасмурным и ветреным,поэтому Вадик с самого утра включил «духовку». Такие газовые печки есть вГолландии в каждом доме, в каждой квартире. Иначе и не выживешь – климат-тосырой и холодный, подтапливать приходится даже летом.

Агрегат располагался в глубине фальшивого камина – с понтом,живой огонь. Работала «духовка» проще простого: на манер обычной совковойгазовой колонки. Сначала поджигаешь маленький газовый фитилек, затем двигаешьрычажок, увеличивая подачу газа, и тогда вспыхивает уже основной огонь.Элементарно, Ватсон.

Когда эта штука раскочегаривалась, начинал нагреватьсяметаллический кожух. И тут главное было обходить его стороной, чтобы необжечься невзначай. Зато, натянув веревку меж двух стульев, удобно было сушитьноски и белье. Развесив бельишко, он, наконец, уселся в кресле с бутылкоймолока и рогаликом, купленным еще вчера в островном супермаркете. Что иговорить, молоко у Ханса было необыкновенно вкусным. Такого ни в какомАмстердаме не сыщешь. Прямо, как из детства.

Конечно, это было не слишком удобно: вставать каждое утро ввосемь по звонку молочника, но зато эта ежедневная процедура сохраняла хотькакую-то иллюзию осмысленности и разумности жизни. Пока у нас существуютпривычки, и мы им пунктуально следуем, жизнь продолжается.

День был обычный: бросок в супермаркет за жратвой, небольшаяпрогулка по острову, наблюдение в подзорную трубу за пирсом. Катаклизмов непредвиделось.

Благо, на книжной полке осталось несколько и английскихкниг, оставшихся от прежних арендаторов. Пара Джеймсов Бондов, потрепанный томАгаты Кристи, и почему вторая часть «Жизни Клима Самгина» Горького. Он ипо-русски-то этого не осилил. «Зато вот теперь, – усмехнулся, – нашлось время иместо». Однако ж с полки взял все же Флеминга. Нехитрые приключения суперменато, что нужно одинокому и гонимому неудачнику. Он чуть не заплакал от жалости ксамому себе.

Дождь зачастил. Порывы ветра бросали пригоршни капель встекла, отчего становилось еще тоскливее и хреновее на душе. Нет, так житьнельзя. «Сегодня последний ленивый день, а завтра двину в Остенде, – решилВадик, не двигаясь с кресла. – До Остенде доберусь морем, пока еще навигация некончилась. Оттуда – в Лондон. А там, глядишь, матросом пристроюсь. На корабль.Который никогда никуда не придет…»

По мерзкой погоде Вадик даже не заметил, как деньпревратился в вечер. Он отложил Бонда и включил телевизор. Было как раз времяновостей. Ничего интересного для Вадика в мире не произошло. Только опятького-то взорвали, где-то томились заложники, а одна американская дура подсушиласвою кошку в микроволновке. Кошка, конечно, сдохла, а хитрая баба выигралатяжбу с компанией-производителем, которая, видишь ли, не указала в инструкции,что в печах такой конструкции сушить кошек не рекомендуется.

Вадик, кажется, даже немного задремал. И сам испугалсясвоего крика, когда на плечо ему легла чья-то рука.

– Спокойно, Вадим. Все под контролем.

Оглянувшись через плечо, Ухов увидел склонившееся над нимзнакомое лицо. Рыжие волосы Вадика встали дыбом – к нему пожаловал МаксимКарельский.

– Т-ты откуда? – запинаясь на согласных, выдавил из себяВадик.

– Из Москвы. Тебе про погоду рассказать? – Макс так долгоискал Ухова, что даже по-человечески рад был этой встрече.

– Н-нет, н-не н-над-до, – зубы Вадика выстукивали «SOS», нона помощь ему никто и не думал спешить.

– В общем, так, – Макс бесшумно обошел диван и сел в креслонапротив, – только давай без глупостей. Если будешь хорошим мальчиком, всебудет в поряде. Стаканы есть?

Вадик кивнул в сторону полок.

– Ну, так неси, – Макс следовал взглядом за каждым Вадиковымдвижением, пока тот доставал стаканы и скудную закусь.

Вадик чувствовал себя беззащитным кроликом. Впрочем, таковымон и был на самом деле.

Макс достал из сумки литрового «Джека Дэниелса» и плеснулсразу по полстакана.

– Пей, – сказал он.

И, увидев, что Вадик лишь чуть пригубил виски, приказал:

– До конца. Вроде анестезии.

– Т-ты что, меня п-пытать будешь? – едва отдышавшись послелошадиной дозы, попытался пошутить Вадик.

– Сам все расскажешь.

– Понимаешь, Макс, я сам ничего не понимаю. Все былосхвачено. Никакого смысла им убивать пацанов не было. Ведь мы толькозарядились. Это ж какие бабки всем светили! Нет, я не понимаю! – зачастил он.

– Рассказывай по порядку.

Не утаивая ни единой детали, Вадик рассказал в подробностях,поминутно прикладываясь к виски, как все произошло. Даже про картины соспиралями не забыл.

– Про Гюнтера – поподробнее, – велел Макс.

– Ну, в общем, это приятель моей бывшей жены. Вроде каккрутой по их меркам. Большой дом на Среднем Рейне. Через этот дом мы с ним иповязались. Ну, я ж тебе рассказывал, что дом он построил на деньги от наркоты.

– Помню. Еще что?

– Телефон.

– Не надо. Ты мне давал. Пробивали – не отвечает. Где, скем, когда его можно найти в Амстердаме?

– Насколько я знаю, – Вадик уже успокоился, или это вискиподействовало? – он часто зависает в «Парадисо». Это такой клуб, переделанныйиз бывшей церкви. Отвязное местечко. Просто так туда лучше не соваться.

– Ладно, проехали. Что делать-то собираешься?

– В туалет бы… Если не возражаешь.

– Иди… – Макс уперся взглядом в спину уходившего Вадика.

Карельский не боялся, что тот слиняет. Куда? Да и зачем? Комуон нужен, такой рыжий? Не человек уже – чистый клоун.

Достав из кармана коричневый пузырек, Макс плеснул из негонемного прозрачной жидкости в стакан Вадика и добавил туда же еще из бутылки.

Вернувшись, Вадик залпом опрокинул в себя виски:

– А что мне делать, скажи, что мне делать? Меня же по-любомуубьют.

– Точно, по-любому, – спокойно ответил Макс. – Если бы сюдапришел не я, то тебя бы просто на ремни порезали. Что делать, ты спрашиваешь?Вешаться. Боюсь, ты все равно уже не жилец. Потому что тот товар на тебе висит.И тебе за него никогда не расплатиться.

– Но я буду работать… На любых условиях…

– Не смеши, – жестко перебил его Макс.