– Прости, – сказал он, – я не знаю, чем ятебя обидел… В самом деле обидел?

Она раздраженно качнула головой, с усилием заставила губырастянуться в улыбке.

– Нет, Иггельд, нет. Разве можешь кого-то обидеть? Тыдобрый. А я вот нет. Я недобрая, я злая, я бессердечная и вообще я редкостнаядура!

Глаза ее заблестели, начали наполняться влагой. Нижняя губазадрожала, он поспешно привлек ее, она уткнулась ему лицом в грудь, плечизатряслись.

– Все будет хорошо, – сказал он ласково. Началгладить по голове, плечам, перебирать ей волосы, почесал уши, она любила вдетстве, когда чешут уши, словно маленький дракончик, повторил: – Всебудет хорошо… Мы слишком много перенесли в детстве, теперь боги нам дадутдорогу полегче. Не тревожься. Все будет хорошо. Все будет, моя Яська, всебудет…

Она всхлипнула, поспешно отстранилась, быстро вытерлаладонью мокрое лицо, влажные глаза.

– Ох, Иггельд!

– Все будет, Яська, – повторил он. – Я чем-томогу помочь?

– Мне никто помочь не сможет, – прошепталаона, – даже я сама.

Опустив голову, она поспешно выскочила из-за стола. Онпроводил ее долгим взглядом. Напомнила о Блестке, хотя и так не забывает, ноЯська затронула больное место, ведь мог хоть раз взять Блестку на руки, прижатьк груди, поцеловать в щеки, ведь не весь же из животной страсти, в нем жеплещется океан нежности, почему не выплеснул на Блестку ни капли? Может быть,все повернулось бы иначе…

От двери послышались уверенные голоса князей Цвигуна иСеверина. Он вздохнул, сделал каменное лицо и приготовился обсуждать, как ещенасолить артанам.

* * *

Перевозка зерна – перевозкой, но по дороге Иггельд набольшой высоте пролетал над артанским лагерем и всем велел так делать. Туда неподнимутся даже стрелы Франка и Меривоя а всяк в артанском войске понимал, чтос драконов каменные глыбы могут безнаказанно ронять с любой высоты. Иггельдвелел брать камни, когда летят за продовольствием, дракозники так и делали, ипусть камни падали обычно без вреда для артан, разве что двух за все времяубило каменными осколками, а еще одним, как ударом острейшего топора, срезалошест со скачущим конем – эмблемой Артании, падающие с неба глыбы вызывалираздражение, страхи, так не свойственные артанам, и тягостную обреченность.

Артане бестолково толклись по всему стану, затевали ссоры,часто сверкали боевые топоры. Аснерд грозил рубить головы, кто начнет затеватьсвары, но сам срывался, орал, смотрел бешеными глазами. Артане, думал оняростно, мы – артане! Нам на горячих коней, да чтоб бескрайняя степь, чтобчастый стук копыт, чтоб земля мелькала под конским брюхом так, что не земляуже, а серое, струящееся, как дым, полотно… а мы вместо горячей жизни заперты вкаменном мешке! Нет, нам даже хуже, чем тем, кто по ту сторону крепостнойстены: у тех нет выбора, а у нас за спиной дорога вниз, на зеленые равнины, гдетепло, где воздух напоен ароматами трав, где бабочки, стрекозы, где коня можноразогнать во всю мощь и нестись, пьянея от восторга…

Иггельд все реже поднимался на стену, там в последние днишла вялая перестрелка, но сегодня звонко и требовательно протрубил рог, кворотам подъехал молодой артанин. Он трубил долго, пока со стены не прокричалираздраженно, чего это он тут раскрякался, если не перестанет, то они сами егоперестанут. Он ответил, что прибыло послание от самого Придона, великого завоевателяКуявии, грозного потрясателя вселенной, надежды и защитника всех стран инародов…

На стену поднялся князь Цвигун, оглядел рогодуя, спросил:

– Чего тут дудишь?

Артанин прокричал, не скрывая раздражения:

– Слово от Придона, великого завоевателя Куявии…

Князь прервал зычным голосом:

– Заткнись, дурак. Куявия не завоевана. Если думаешьтак, то войди в ворота.

Артанин позеленел, крикнул зло:

– Слово от Придона, этого не достаточно?

– Говори, – разрешил Цвигун.

Артанин вгляделся в его склонившееся над каменным барьеромлицо.

– А ты кто?

– Князь Цвигун, – ответил Цвигун. – Каквидишь, я со своим войском тоже не уничтожен. И пусть моего войска всего двачеловека… но я не сдался, дурак. Я есть. Говори!

Артанин сказал уже не так вызывающе:

– Здесь командует Иггельд. Где он?

Кадом чуть было не послал сразу же за Иггельдом, по Цвигунпокачал головой, сказал насмешливо:

– Да и ты вроде бы не Аснерд… Хочешь – говори,нет – убирайся.

Артанин молча повернул коня. Кадом тихонько сказал супреком:

– Зря ты его так. Интересно же, что Придон хотел намсказать.

– Не спеши, – успокоил Цвигун. – Сейчас ониприведут и самого Аснерда. Ты еще не чувствуешь, что ветер уже в наши паруса?

Артанин послал коня галопом, со стены видно, как оностановился возле единственного шатра. Оттуда вышли трое, могучую фигуруАснерда узнали сразу. Один метнулся к коням, привел бегом, Аснерд взобрался вседло, ему что-то говорили, размахивали руками, он отмахнулся с небрежностью.

Когда его конь повернулся мордой в сторону стены, Кадомпрокричал радостно:

– Ты прав, они вытащили самого Аснерда!.. Добронег,сбегай за Иггельдом!

– Стоять! – рыкнул Цвигун. – Добронег,займись своим делом, ковыряйся в носу. Дорогой Кадом, вы теряете своюзнаменитую хватку. Подумаешь, сам Аснерд едет!.. Ну и пусть едет. Мало ли чегоедет? Вот окажется там, внизу, под стеной, хорошенько объяснит нам, тугоухим,чего он желает, тогда мы, может быть, и решимся побеспокоить такого великого иочень занятого человека, как Иггельд… Если он, конечно, окажется на месте. Несидит же он в ожидании послов от Аснерда? Иггельд у нас – полководец, нечета всяким так аснердам. Аснердов хоть пруд пруди, их как лягушек по весне, мыже видим разницу, пусть и этот артанин увидит!

Князь Кадом смотрел с восхищением, сказал виновато:

– Вы правы, дорогой князь. Я все никак не могуоправиться, ведь мое войско они разметали, как дикий кабан разбрасывает сухиелистья Но вы правы. Пришло время чуток и покуражиться.

– Сладкое время? – поинтересовался Цвигун.

Кадом простонал:

– Ох, какое сладостное!..

Аснерд подъехал все такой же огромный, грузный, но сверхускорее приплюснутый, вообще трудно трепетать перед человеком, на которогосмотришь вот так, с высокой неприступной стены. Оба князя смотрели с живейшиминтересом, подбирали едкие реплики. За их спинами шумно дышали люди с оружием,заглядывали через плечи, а справа и слева по всей стене и по всему навесу надворотами негде яблоку упасть

Молодой артанин снова протрубил в рог, крикнул звонко,сильным рассерженным голосом: