Толстых веревок с узлами со стены сбросили вдвое больше, чемшло с Иггельдом. Это на случай, если убегать в спешке, в темноте чтобы сразуухватился, от этого зависит жизнь. Паршиво быть убитым по возвращении у своейже стены по нерадивости.

Спускались с такой осторожностью, что боялись дышать.Вернее, их спускали со стены, оставалось только держаться покрепче даотпихиваться от стены, чтобы не ободрать рыло. Камни все уходили и уходиливверх, Иггельд чувствовал, что опускают в какую-то бездну, стало совсем темно,справа и слева слышал сдержанное сопение, в темноте угадывались некие тени.

Подошвы стукнулись о твердое. Он поспешно отпустил веревку,сделал шаг от стены. По обе стороны вдоль стены появлялись сгустки мрака, всеодеты в черное, только изредка где блеснет светлая полоска зубов: улыбаются соблегчением, словно уже половина дела сделана.

– Идем гуськом, – сказал Иггельд негромко, –когда нас обнаружат, кричим: «За князя Бруна!» Запомнили? Но не раньше чем насобнаружат!

– Все сделаем, княже!

Глаза уже привыкли к темноте, он вовремя рассмотрел спящихартан. Почти все лежат, плотно завернувшись в теплые одежды, все прижимаютсядруг к другу плотно, стараясь сберечь остатки животного тепла. Цвигун приложилпалец к губам, указал дальше в непроглядный мрак.

Иггельд кивнул, у Цвигуна глаза острее, он в темноте видитпочти как днем и если говорит, что там катапульта… Они шли между спящими, иесли кто и слышал их через сковывающий сон, никто не шелохнулся, не спросил,что случилось, почему не спят, ведь ночи здесь, несмотря на конец лета, почтизимние…

Миновали еще с десяток мест, где артане спали теснымикучами, из мглы выступили толстые бревна, нелепо задранная кверху массивнаяложка, сейчас пустая, ремни на ночь ослаблены. Цвигун торопливо присел, Иггельдвидел по его движениям, что вытаскивает из бурдюка затычку. Добронег зашел сдругой стороны и острейшим ножом быстро-быстро резал на куски толстые ремни.

Люди за спиной Иггельда обнажили мечи. Он покачал головой,дождался, пока Цвигун вылил все содержимое бурдюка на катапульту. Насталопасный момент, когда он присел и быстрыми движениями начал высекать огонь.

Едва первая искра прыгнула на подготовленный факел, Иггельдсказал тихо:

– Пора!.. Шум не поднимать!

Воины окружили спящих, он видел, как разом наклонились. Онуслышал только два-три всхлипа, остальных зарезали быстро, умело, как привыклирезать баранов, чтобы те расставались с жизнью мгновенно, без боли и мучений.

Выпрямился Онрад и показал большой палец. Иггельд кивнул,они точно так же окружили другую группу спящих. Там вдвое больше, но опять жени один не успел проснуться, а долинники торопливо перешли к третьей группе.

Иггельд с обнаженным мечом остался у катапульты. Цвигунподжег факел и швырнул на широкое деревянное ложе. Взметнулось, какпроснувшийся дикий зверь, яркое, жаркое пламя. Цвигун попятился от его зубов,закрываясь руками от жара, бер Коготь ухватил за плечи и оттащил в темноту, закруг света.

Удивительно, но никто не проснулся, только у дальнего костраодин поднялся и стоял перед огнем – Иггельд отчетливо видел темный силуэтна красном пламени, – всматривался в горящую катапульту. Из темноты, гделюди бера Булата приканчивали новую группу сонных артан, донесся слабый вскрик.Иггельд набрал в грудь воздух, готовый заорать, но снова тишина, только неясныйшум там, в полутьме, тяжелое дыхание. Цвигун и Добронег исчезли, Иггельд бросилпоследний взгляд на горящую катапульту, похоже, уже не спасти, отступил втемноту и уже в одиночку пошел в противоположную сторону от группы Булата.

Почти сразу наткнулся на спящих. Спасаясь от ночного холода,люди сползлись в кучу, как тараканы. Иггельд на миг ощутил жалость, ничегогеройского в этих скрюченных телах нет, просто несчастные, что пытаютсясохранить тепло своих тел, разжигать огонь не велено, но рука уже потащила мечиз ножен.

Он постарался представить себе, что режет баранов. Просторежет баранов, как резал уже давно, резал много, резал для себя, для друзей идля Черныша. Просто баранов, что лежат на земле со связанными ногами. А этибараны даже с закрытыми глазами…

Правда, один внезапно открыл глаза. Иггельд вздрогнул, какот удара, взгляд артанина чистый и честный, почти подросток, но рука с мечомуже шла вниз, острие перехватило горло раньше, чем артанин успел вскрикнуть,заодно отделив и шейные позвонки.

Иггельд дорезал еще двоих, подошвы чавкали по красной луже,что быстро-быстро вытекает из-под скрюченных тел, сколько же этой крови вчеловеке, впятеро больше, чем в любом баране…

Он перешел к другой группе, так же хладнокровно и безугрызений совести избавил от жизни этих зверей, что пришли убить и загрызтьего, его друзей, Малыша, разрушить все, сжечь, спалить. А со зверьми нетправил, нет раскланивания, а есть только их истребление.

Сколько он уничтожил, не помнил, рука в плечевом суставе ужезаныла, а в небе над востоке наметилась светлеющая полоска, когда издалидонеслись встревоженные крики, звон железа. Начали просыпаться и под ударамиего меча. Кто-то вскочил, успел ухватить топор.

Иггельд рассек его пополам наискось страшным ударом, заоралво всю мощь:

– За князя Бруна!!!

Издалека, как будто из другой долины, донесся ответныйвопль:

– За Бруна!

Еще голос, молодой и звонкий:

– За Бруна, за Куявию!.. Бей артан!

– За Куявию! – донесся ответный крик с другогоконца долины. – Поможем людям из Долины!

– За Куявию! – долетело почти от шатров, гдерасполагались военачальники.

Иггельд зло заорал:

– Все к лагерю!.. Все к лагерю!

Он рубил и крушил все вокруг, а потом упал, перекатился подногами сражающихся друг с другом, вскочил и побежал в сторону крепости, кричаво все горло:

– Куявы, предатели, ударили нам в спину!

Перед ним возник громадный воин, пламя костра светило ему вспину, Иггельд взмахнул мечом, воин с легкостью парировал топором, откуда тоттолько и взялся, Иггельд обрушил град ударов, воин защищался уверенно, слегкостью, они передвинулись чуть, пламя теперь освещало и лицо артанина,суровое и немолодое, лицо бывалого воина. Иггельд ускорил движение меча, кактолько мог, ощутил, что артанин, несмотря на всю невероятную силу и опытность,не успевает, перешел к защите, дышит тяжело, в глазах недоверие и ярость,выкрикнул:

– Что за… чего вы напали?

Иггельд нанес два быстрых удара, поднырнул под топор исильным ударом раскроил артанину грудь. Руки дернуло, словно он пыталсяперерубить ствол столетнего дуба, но артанин вздрогнул всем телом, глазараспахнулись. Он медленно опустился на колени и, прежде чем завалиться на бок,прохрипел: