Наде предстоял постоянный контакт с человеком на протяжении всей жизни в Океанесе, плюс, на финальной стадии, в поддержку давалось сознание единственного дитя.

У Афалии контакт с людьми обрывался раньше всех, зато детёнышей, долженствующих вытащить душу девушки в привычный мир, было целых пять. Четвёртый номер без страха взвалила на себя рисковый вариант!

Элан и Ханнеле так же получат по единственному дитю, но их контакт с человеческой составляющей ЭМ не прервётся до самого конца выхода из погружения. Но главное в другом. Тут было интересно посмотреть, как они повлияют друг на друга, каким будет взаимное влияние разумов эволэков, работающих в едином Эфирном мире. Да и способ, каким Лесавесима и Хилья получат детей, предполагался более чем необычный, и ничего общего с естественным размножением иметь не будет. Смелый эксперимент, ничего не скажешь, прямо на грани безумного гения…

А Линару впереди ждала двойня, но взаимодействие с людьми она прекратила гораздо позже Афалии, и, как и в случае с благородной леди, присутствие двуногих на «всплытии» не предусматривалось совсем.

Всё это было сделано специально, чтобы просмотреть итоги пяти Контактов при столь различных условиях, и выработать оптимальное сочетание факторов, которое позволит легче переносить погружение. Конечно, эволэк — не машина, и многое зависит от индивидуальных особенностей и способностей, но на риск пошли, чтобы с единственного захода получить максимум информации, ведь второго попросту не будет! Потом сразу будет Еноселиза — Федерация не станет откладывать столь важную для всего Человечества программу развития. И без того проблемы с консолидацией Флота заставили перенести дату снова и снова…

Инна с нарастающим страхом в душе ждала момента, когда её кошечка-Линара останется одна, без Знаков цивилизации, напоминающих эволэку о прошлой жизни. Эту связь заменит новая — псевдосознания детей, генерируемые Ольгой.

За день до пугающего события она даже выкроила пару часов и сходила в церковь института, чем немало переполошила весь ИБиС (чем они там занимаются?!?!), попросить Небеса о помощи. Помогло…

Хилья и Лесавесима, не торопясь, шли, подминая лапами густую траву альпийского луга. Они часто останавливались, любуясь не приевшимся до сих пор видом, открывающимся со склона горы, нюхали то и дело попадающиеся на пути цветы, дурманящий аромат которых кружил головы, подолгу отдыхали у быстрых ручьев, ведь путь всё время шёл вверх.

Неспешная прогулка имела под собой весьма прозаическую подоплёку — Хилья повредила о камни крыло в неосторожной попытке угнаться за шустрой сестрой, и несколько дней не могла летать вообще. Сейчас она уже быстро шла на поправку, но долго держаться в воздухе не могла, и путь в пещеру, раньше занимающий немного времени, растянулся почти на весь день.

Они покинули долину гейзеров рано утром, лапы ещё помнили удивительный контраст, когда, переправившись через горячий поток, бьющий из-под земли, через несколько метров приходилось мочить их в ледяном ручье, бегущем с головокружительной высоты.

В ином случае они нашли бы путешествие раздражающе медленным, но сёстры не утратили со временем теплоты чувств, ценя каждую минуту, проведённую вместе. Лесавесима на отдыхе бережно расчёсывала пальцами оперение на захворавшем крыле своей сестры, и словно передавала целительную силу — Хилья каждый раз чувствовала, как боль, ещё не позволяющая подняться высоко в небо, отступала. В порыве благодарности она забывала о трудности пешего марша по коварным кручам, столь непривычного для неё, и они всю дорогу весело общались.

Лесавесима рассказывала одну из бесчисленных охотничьих историй, жуткую, но уморительно смешную, про то, как крала мясо убитого волками оленя прямо из-под носа серых хищников. Хитрюга постоянно меняла раскраску, подходя к пирующим, то маскируясь под их же собрата, то вдруг принимая образ безумного вепря. Сбитая с толку происходящим стая, то драпала от туши во весь опор, не желая связываться с четверть тонным «кабаном», то пыталась прогнать незваную гостью. А та, играючи, растворялась в зарослях, заставляя хищников бесцельно кружиться между кустов, а сама снова появлялась у чужой добычи, отхватывала кусок посочнее и давала с ним дёру уже по воздуху, оставляя серых наедине с уже полным недоумением — что за странное существо так играючи меняет облики?

Им было хорошо вдвоем.

Тропа всё круче забирала вверх, пока не оборвалась в пропасть. На высоте многих сотен метров два удивительных создания замерли на небольшой площадке, серая птица с сомнением во взгляде смерила расстояние до далёкой земли.

Ты точно справишься?

Вопрос в голове Хильи пронёсся ставшей уже привычной чередой сменяющих друг друга картин: сестра за один миг показала ей опасность убийственного падения, и альтернативный маршрут, проходящий по отвесный скалам. Но она не разделяла опасений, чувствовала себя уже гораздо лучше, и короткий полёт ей был по силам, кроме того…

Её тревожили идущие с юга чёрные тучи — скоро начнётся ливень, поднимется ветер, а уверенности в том, что они успеют вернуться в укрытие до удара стихии, не было. Будь Лесавесима одна — успела бы. Но большая сестра, настоящая королева полёта, чувствовала себя на земле не намного лучше крокодила — вроде может ходить, но не то, на высоте в десять раз комфортней!

Я справлюсь. Всё получится.

Её здоровое крыло расправилось, трогательно обняв серую подругу, и прижало к своему тёплому боку. Та даже не успела ответить на нежность…

Хилья рванулась вперёд, и сила тяжести тут же понесла её вниз. Она пару секунд держала крылья сложенными — надо было набрать скорость, и только потом расправила их. Ветер привычно подхватил тело, зашумел в перьях, и огромная птица воспарила вверх. Сестра тут же оказалась рядом, но не суетясь, давая простор для осторожного маневра (резких движений лучше было не делать, боль сразу обострялась), и Хилья заложила широкий вираж, делая скупые махи, целясь на большую площадку, над которой виднелся чёрный зев пещеры. Она не торопилась, всё надо было сделать с первого захода, иначе придётся стремительно уходить вниз, и снова садиться в долине — на большее повреждённое крыло пока не способно.

Но всё обошлось. Плюхнувшись на гладкий камень, Хилья переводила дух, пока Лесавесима крутила бочки и петли, радуясь благополучному окончанию непростого пути, а, подурачившись, опустилась рядом.

Они уже предвкушали пир в тихой, домашней, обстановке — в пещере текла небольшая река, а Лесавесима давно сделала интересное открытие. Если мясо положить в ледяную проточную воду, то оно не портится месяцами! Приходи и ешь до отвала, главное не забыть местоположение тайников.

Но праздник не состоялся — совершенно неожиданно из пещеры вышли двое. Появление людей на свету оказалось настолько неожиданным, что сёстры с перепугу чуть не прыгнули вниз, с последующим отвесным пике. Но каждая, одна независимо от другой, узнала в одном из пришельцев старого знакомого: Лесавесима — женщину, большую любительницу холодной воды, а Хилья — мужчину, всадника странной серебряной птицы. Они часто делились впечатлением от встреч с этими людьми, и точно знали — врагами они не были, и крылатые создания, поборов возникший было страх, с любопытством уставились на нежданных гостей.