— Как это, не можешь осмыслить? — Девушка поднялась с кресла, оставив уже ставшее привычным рабочее место.

Подойдя к поникшей подруге, она, сама не зная зачем, принялась пальцами разминать её плечи.

— Именно. — Так же тихо вымолвила Ольга, откинувшись назад, чтобы Мирре было удобней массировать затёкшие мышцы. — Я не понимаю элементарных вещей, происходящих у меня под носом, не могу объяснить практически ни одного феномена Океанеса.

— Приведи пример, — попросила Мирра, массируя теперь шею.

Собеседница ей попалась очень интересная! Закадычная подруга Лиса никогда не упускала возможности пообщаться с Ольгой: спорила, то проигрывая, то выигрывая, то принимая точку зрения ИР, то оставаясь при своей. Обычно довольно молчаливая, она преображалась в такие минуты и часы, постепенно расставаясь с уже привычной замкнутостью. И ей нравились эти перемены.

— Запросто. — Киборг прикрыла глаза. — Я, следуя стандартному алгоритму построения ЭМ, это как банальная виртуалка, ввела туда себя, и со мной в Океанесе встретилась Лесавесима-Элан. Кроме того, я поместила туда самого Элана, сделав его пилотом планера, с которым встретилась Ханнеле-Хилья. Но я, хоть убей, не понимаю, как мы с мужем оказались там?

— Этого не возьмётся объяснить никто, так что, не мучай свою совесть, — лидер Клана Воды, говорила от чистого сердца.

Смешно, но положение дел именно таково. И Мирра, спешить было некуда, неторопливо повела рассказ:

— Ни одно светило науки не сможет тебе внятно, а главное просто и понятно, объяснить суть работы ОЧК, моделирование, а главное, процесс создания Эфирных миров. Учебники пестрят таким количеством заумных терминов, что интерес к написанному пропадает на первой же странице. Да и многие тезисы, с точки зрения людей из других направлений науки, очень спорные, и вызывают жаркие дебаты, с плавным переходом на нецензурный жаргон, коим распалившаяся профессура пользуется как последним «аргументом» на симпозиумах.

Ольга рассмеялась, а староста продолжила:

— Мы, эволэки и кураторы, как представители отдельной касты практиков, в соревнования по извержению словесного поноса не встреваем — нам вполне хватает интуитивного понимания происходящего, а на учёных мы всегда смотрели снисходительно. Споры докторов, кандидатов, и прочих окончивших академии, лучше воспринимать, как споры обывателей древнего мира о процессе закалки стали.

Рассказчица помолчала, обняла благодарную слушательницу, которая ни единым звуком не прервала её повесть, и продолжила, шепча уже на ухо (Доброхотова спала богатырским сном прямо в кресле соседнего терминала):

— Всякие мудрецы, начиная с людей, честно пытающихся докопаться до сути происходящего в раскалённом металле при его попадании в воду, до служителей религиозных культов и откровенных шарлатанов, находили свои объяснения «чудесному» превращению сырого металла в прочный булат. Версии были разные, и самая безобидная из которых такая, — вода, как творение богов, а то и как отдельное божество, передаёт божественную силу металлу, и тот приобретает необыкновенную прочность. Что-то в этом роде…

Ольга слушала не дыша. Человек порой говорит странные, но удивительные в своей правоте вещи, и она сознавала — сейчас именно такой момент, и лучше юному созданию не мешать.

— Образно говоря, мы не балаболы-теоретики, а кузнецы древности. Мы тоже не понимаем происходящего, но…

Мирра просто лучилась теплотой, и какой-то нежной грустью.

— Но, мы знаем, что такое вдохновение. Когда острый глаз по цвету пламени безошибочно определяет оптимальную температуру в горне, когда слух подсказывает, не задыхается ли огонь от нехватки воздуха. И мы можем творить. Мы можем превратить безобразный кусок руды в красивый клинок. Нам больше ничего не нужно… Понимание? Потом поймём, просто ещё не пришло время…

Мирра разжала объятия, поцеловав Ольгу в щёку, пожелав ей этим спокойной ночи, и отправилась спать, но у самой двери её остановил голос киборга:

— Спасибо. Честное слово, спасибо.

— Не за что.

Пина чуть не сошла с ума от радости, если деревья вообще способны лишиться рассудка, когда человек вернулся. Его не было довольно долго, и она успела затосковать, и настолько обрадовалась появлению благодетеля, что зажгла иллюминацию днём — событие неслыханное, случающееся только в самые ненастные дни, когда тучи застилали небо настолько плотным одеялом, что почти не пропускали солнечный свет, погружая землю в сумерки.

Он тоже был рад новой встрече, и, словно пытаясь наверстать упущенное, загладить вину за столь долгое отсутствие внимания к дереву, до седьмого пота возился с дарующей свет сосной. Взрыхлил почву, внёс удобрения, а потом…

Пина не поверила в произошедшее. Человек принёс из машины свёрток, от которого исходил легко узнаваемый аромат. Он бережно освободил от мокрых тряпок содержимое и с торжественным видом протянул ей дитя — совсем ещё крошечную сосну, в которой Пина узнала отсеченную ветку. Та, о чудо, не погибла, подросла и пустила корни.

— Смотри, какая у тебя дочка-красавица! — с довольным видом приговаривал человек, крутя деревце в руках, словно мать могла видеть, не имея глаз.

А ей и не надо было видеть. Она чувствовала всей душой присутствие крохи и тянула к ней ветки.

Человек вырыл небольшую лунку, и посадил в неё малютку. Присыпав приготовленной почвой, полив водой, он походил вокруг, любуясь проделанной работой, и похлопал Пину по стволу своей широкой ладонью:

— Присматривай за ней, ладно?

Присмотрю, не беспокойся…

Когда эти слова сорвались с губ Нади, Людмила Алексеевна чуть не упала в обморок — эволэк в погружении говорить не может! Первый подобный случай, произошедший с Линарой, она восприняла со скепсисом. По её мнению, Инна и старосты немного хватали лишку, выдав желаемое за действительное. Но сейчас…

Лассава, уловив смятение куратора, ехидненько, но без злобы поддела:

— Ну, что, Фома? Хоть собственным ушам-то поверишь?

— Это невозможно…

Голос Борисовой был еле слышен, она снова и снова прокручивала запись — на одной половине монитора шёл видеоряд из Океанеса, а на второй из «аквариума». Женщина будто пыталась убедить саму себя в нереальности происходящего, но каждый раз динамики доносили до её слуха Надины слова.

После, наверно, уже десятого просмотра, она опустилась в кресло, тяжело дыша и хватаясь за грудь, а лидер Клана Воздуха туже бросилась за аптечкой…

Деилес не чувствовал обычного покоя и умиротворения от жизни. Даже преодолев огромные расстояния, достигнув северных островов, где бесчисленные стаи сородичей собирались на лето, убегая от нестерпимого зноя тропических широт, даже не испытывая абсолютно никаких затруднений в добывании хлеба насущного (северные моря кишели рыбой в это время года), он…