- Кошмар! - сказала я.

- И невоспитанность!

Максим смотал веревку, поднял морду и приблизился ко мне.

- Я тебя, Надя… - Снова варенье по сердцу! - Давно ищу,кстати. Торопишься?

- Нет…

- Вот и славно. Пойдем-ка со мной, покажу кое-что тебе.

Идти до Максова участка было совсем недалеко (внутри нашегопоселка походы на далекие расстояния, собственно, вообще невозможны), но мнеэтот путь отчего-то показался длинным и насыщенным событиями путешествием. Вотмы поднимаемся от берега, вот отходим от пруда, вот движемся к перекрестку… Научастке по правую руку от нас шумит шланг и в кустах мелькает жирный торскакой-то полуголой бабки. Слева доносится радостный собачий лай и можноразличить несколько сожженных солнцем спин, согнутых над грядками. Нас с Максоммогут увидеть! Сообразив это, я на два шага отстаю от своего попутчика: пускайне думают, что мы идем вместе. Хотя, с другой стороны, разве нам есть чтоскрывать? Если люди заметят, как я намеренно иду отдельно от Макса, ониобязательно решат, будто у нас с ним есть какая-то предосудительная тайна!Сообразив это, я нагоняю своего попутчика: пускай не думают, что мы боимсячьих-то глаз! Мы с Максом поворачиваем. Осталась пара шагов. Случится ли намеще когда-нибудь вместе пройтись? Вот его участок, а вот - мой… «Кири-и-илл!» -разносится знакомый крик над садом. Он приводит меня в чувство.

- Я сейчас! - сказал Максим и убежал.

Я огляделась по сторонам. Ноги дяди Гоши торчат из-подремонтируемого «Москвича». Жирный Васька с раздувшимся от еды животом принимаетсолнечные ванны на багажнике. Кажется, меня никто не видит… И все-таки стоять иждать возле Максимовой калитки показалось мне глупым и унизительным: не ровенчас, опять возникнет Катька и начнет дразниться. Лучше отойти и сесть набревна: сделаю вид, что просто провожу время в излюбленном месте здешнеймолодежи.

Макс вернулся через две минуты и подсел ко мне. Морду иверевку в его руках заменили лист и ручка.

- Прочитай, Надь. Ты это подпишешь?

Подписать? Это что, долговое обязательство? Я развернулабумажку, зажала ее так, чтобы не трепал ветер, и прочитала:

«Поляченко И.С., председателю садового товарищества„Конденсатор“, от группы граждан обращение. Уважаемый Иван Сергеевич!Настоятельно просим Вас рассмотреть возможность устройства в нашем поселкедетской площадки для организованного отдыха подрастающего поколения. Именноотсутствие специально отведенного пункта для времяпрепровождениянесовершеннолетних является причиной выбора ими неадекватных времени (как тоночь), места (как то бревна) и занятий (как то курение, мат, игра в карты ипроч.) для отдыха. Устройство оборудованной спортивными снарядами площадкимогло бы решить вопрос мелкого хулиганства и снизить накал классовой борьбымежду отцами и детьми. С уважением, садоводы».

- Это ты сочинил?

- Ну да, я. А чего тут такого?

- Умно так, по-взрослому… Складно…

Максим усмехнулся:

- А то! Могем! Ты подпишешь?

Под документом уже стояло несколько закорючек и неизвестныхмне фамилий напротив них. Интересно, кто это подписал? Может быть, Катькиныродители? Или Валькины? Некоторых людей, например Елкиных, в нашем саду иначекак по фамилии никто не называет. Других кличут по имени. Третьих только поотчеству. К четвертым намертво прицепляется кличка. В трех последних случаяхгодами возделывающие свои плантации бок о бок, люди порой так и не узнаютфамилий друг друга.

- Подписать? Ты что, серьезно? - Я ждала от Макса чегоугодно, только не приглашения подписать политическую петицию. - Но мне нетвосемнадцати!

- Да ну, какая разница! Думаешь, председатель доискиватьсябудет, кому из подписавших сколько лет? Его главное числом поразить!

Я замешкалась.

- Ну что, Надька? Подписывай! Площадку, что ль, не хочешь?

Нет, площадку я хотела. Да и никаких причин отказываться отподписи не могла отыскать, хотя напряглась почему-то: наверное, отнеожиданности. Кто же думал, что глупый Максим способен заниматься стольсерьезными вещами?

Моя коленка была слишком мягкой, бревна слишком круглыми, аземля слишком сыпучей, поэтому бумажку прижали к железному погребу Петровича, ия накалякала на ней свою фамилию (подпись), а потом еще раз свою фамилию(расшифровку подписи).

Сразу вслед за этим произошло нечто ужасное.

Макс вытащил из кармана две бумажки: признание в любви иприглашение на свидание. Взглянул на одну, потом на другую. Внимательновсмотрелся в образец моего почерка под псевдообращением. Наконец заглянул мне вглаза и сказал:

- Извини, Надь, что я так, обманом, твой почерк узнал.По-другому не смог бы. Теперь вот спросить хочу…

- Это не я! - неожиданно и как-то самопроизвольно вырвалосьиз моих уст.

- Что - не ты?

- Не я это написала!

- Не ты?

- Ты же должен понимать, Макс! Мы с тобой серьезные люди!Все ведь очевидно!

- Подожди, Надь… Ты так быстро, я не успеваю… Что туточевидно-то?

- Очевидно, что это подделка! Ты разве не видишь? - Мой языкработал быстрее, чем голова. - Ведь ясно, что я не могла написать ничегоподобного!

- Подобного чему? - На лице Максима промелькнуло нечто,похожее на усмешку. - Откуда ты знаешь, что в этих записках? Я же еще не давалтебе их читать! Только, можно сказать, перед носом помахал. А ты, получается,уже в курсе, что там написано?

Я снова не растерялась:

- Какая мне разница, что там написано?! Вижу, что почерксличаешь. А я-то тебе ничего не писала! На что ты мне сдался?!

Стоп. Последняя фраза, кажется, прозвучала слушком грубо. Авдруг Макс обидится? Обидится и больше не будет со мной разговаривать… Сновастоп! Я что, собираюсь дружить с ним, сСамым-Глупым-Мальчишкой-Из-Нашего-Поселка? Да на что он мне сдался,действительно!? Ох… Ну и вляпалась я в ситуацию!

Тем временем Максим вытащил из кармана спрятанные было«улики», спокойно развернул их и дал мне:

- Если ты действительно не знаешь, что в записках, разрешаюознакомиться.

Стараясь не отступать от «сценария», я взяла в руки «чужиеписьма» и демонстративно начала читать. Вернее, попыталась читать:собственноручно выведенные буквы запрыгали перед глазами, полезли обниматься иначали танцевать пасодобль.

- Ну что ты там так долго смотришь? - спросил Макс спустяминуту. - Пару строчек не осилишь?

Я запрокинула голову и делано засмеялась:

- Перечитываю эту белиберду пятый раз и не могу поверитьсвоим глазам, Максим! Я подозревала, что там чушь, но чтобы до такой степени!..Теперь даже оправдываться глупо! Ты же умный мальчик! Сам должен понимать, чтотакого написать тебе я никак не могла!