При мысли о том, что Катька может прихорашиваться еще часадва, меня охватил ужас. От противного ожидания сердце и так уже стучало в двараза чаще обычного, щеки стали горячими, а в животе неприятно тянуло. «Катька!Приди! Приди, Катька!» - повторяла я мысленно, надеясь открыть в себеэкстрасенсорные способности. Сосчитала до шестидесяти. Минута. И еще раз дошестидесяти. Все было, как и раньше. Прочитала про себя «Бородино». Катюхи небыло. В четырнадцатый раз тряхнула попой, отгоняя кровососов. Горестновздохнула - и тут же закашлялась, еще не успев ни понять, что нечаяннопроглотила комара, ни подумать о том, что моя маскировка раскрыта!

- Кто там? - крикнул Макс и бросился в сторону туалета.

Мгновенно сориентировавшись, я поняла, что шаги противникаприближаются справа, и юркнула в противоположную сторону. Максим шел за мной -пришлось обогнуть еще один угол сортира. Теперь он был там, где я пряталасьпоследние десять минут.

- Надя, ты?

Нет, не я! И вообще… Почему сразу Надя? Вот ведь, блин… Такон что, поменял направление?

Я заскользила в обратную сторону.

Максим то ускорялся, то замедлялся, то неожиданноповорачивал, то очередной раз вопрошал, кто здесь, и требовал сдаться, тоостанавливался и затихал, надеясь, что я сама себя выдам. Минуты две мыисполняли что-то вроде парного танца, отличавшегося от вальса или танго толькотем, что дело происходило на опушке темного леса, единственный аккомпанементсоставляло комариное зудение, а партнеров разделяла деревянная будкаобщественного туалета.

Не знаю, сколько бы еще продолжалось это кружение вокругсортира, если бы я, улучив удобный момент, не нашла в себе силы отлепиться отбудки и, не оборачиваясь, броситься в чащу.

По крайней мере, в одном мне сегодня повезло: незаблудилась, хотя преспокойно могла бы. Ночь была звездная, а урокиприродоведения в третьем классе я посещала прилежно, так что, в какой сторонепоселок, поняла почти сразу же, как перестала бежать, выключила ноги и включилаголову. Значит, так: сейчас минут пять в сторону Большой Медведицы, и я выйду кпоселку, буду снова на опушке… рядом с Максом?

Я прислушалась. Вроде бы никаких шагов. Интересно, он простоопешил, специально затаился, потерял меня в лесу или смылся домой? Первый ивторой варианты казались наиболее вероятными. Можно, конечно, выждать в лесунекоторое время, но уж больно не хочется: да и где гарантия, что Макс несделает то же самое, что, наконец, выйдя, я не столкнусь с ним нос к носу? Нет,из чащобы надо выбираться - но только не той дорогой, где я могу попасться наглаза.

Пройдя параллельно дороге метров триста, я, наконец, вышлаиз леса. Расчет оказался верным: ворот сада мне отсюда видно не было и, сталобыть, меня тому, кто возле них находится, - тоже. Только фанерный прямоугольникс известной, но невидимой в ночи надписью, торчащий посреди поля с чахлойкартошкой, указывал на то, что я возле родного поселка, раскинувшегося затрехметровым забором. Забором, через который мне предстояло перелезть.

Не стану описывать все свои злоключения, связанные с этимперелезанием: ни то, как я бродила вдоль забора, ища подходящее дерево, ни то,как нелепо карабкалась на него, проклиная Макса, Катьку, Вальку и себя за то,что влезла в авантюру. В особенности не хочется вспоминать свое путешествие позабору, которое происходило верхом, сопровождалось собиранием заноз вмногострадальную попу, делало меня похожей на полоумную курицу на насесте изакончилось на жестяной крыше чьей-то примыкавшей к забору избушки. В лучшихтрадициях жанра сразу после моего приземления на эту крышу в избе зажегся свет,и очередная спятившая старуха заголосила: «Воры! Помогите! Грабят! Убивают!»Перепугавшись и прыгнув с крыши вслепую, я, к своему удовольствию, не попала нив колодец, ни в бочку с навозом, ни в розовый куст, ни на забетонированнуюплощадку, а всего лишь опустилась на грядку с тыквами. Не знаю, что осталось отэтой грядки и от тыкв после нашей встречи - я же, к счастью, отделаласьнесколькими синяками, полученными от ударов о маленькие незрелые шарики, накоторые хозяйка, вероятно, возлагала большие надежды… Что поделать, я неспециально. Во-первых, не надо было так орать, а во-вторых, Урал находится взоне рискованного земледелия: нам так на географии говорили, так что к падениюс крыш незнакомых девчонок хозяева тыкв должны быть готовы!

Выбравшись с опасного участка, я некоторое время плутала помежам, стараясь сбить бабку со следа, но та, кажется, не решилась гнаться замной - опасной и наверняка вооруженной разбойницей. Неужели все приключенияпозади? Запыхавшаяся, оборванная, исцарапанная, я вышла на главнуюулицу-площадь. Пацаны по-прежнему заседали на своих бревнах, попивали пивко,матерились и хорохорились перед двумя размалеванными девицами, соревнующимися вдальности плевка.

- Надюха, привет! - крикнул Дэн. - Давай к нам! Зырь, какаямобила у Серого новая!

На экране телефона, который был мне продемонстрирован,светились цифры: 23:50. Еще и двенадцати нет! Мои злоключения длились меньшечаса - а кажется, целая вечность миновала! Опушка, танец возле туалета, лес,забор, старуха, тыквы… Я прокрутила в голове все события. Еще раз вспомнила,как пряталась от Макса за сортиром. Представила: а если бы он все-таки поймалменя? Кошмар!

Я мельком бросила взгляд на участок Максима, мимо которогокак раз проходила. Интересно, дома наш «кавалер» или плутает сейчас где-нибудьв лесу? А может, до сих пор ждет меня возле ворот в надежде разоблачить? Окнане светятся. Видимо, все-таки дома: без младшего отпрыска предки, наверное,спать не легли бы. Наверно, храпит уже, сон смотрит. Что же, и мне пора… Стоп!Я ослышалась?

С Максова участка донеслось хихиканье - и оно очень, оченьсильно походило на Валькино. Не может быть! Что моей подруге делать здесь, начужом участке, в такое время?! И не она ли сама час назад сообщила, чтонаказана и не может выходить из дому?! Я прислушалась.

- В глазик! Теперь во второй! А теперь еще в носик! И вщечку! Ну, давай! - сказала Валентина.

Голос был ее. Блин, бред какой-то!.. Ничего не понимаю… Надопослушать, что они говорят…

- Надя, где ты ходишь? Мы с отцом тебя обыскались!

Мама стояла на дороге - с обеспокоенным лицом и почему-то вмоей куртке. Пришлось идти домой, а выяснение того, о чем и с кем болталаВалька, отложить на неопределенный срок.

Я съела две вареные картошки, сходила во двор почиститьзубы, вымыла ноги и, надев старую папину рубашку, залезла под одеяло. В головеболтались обрывки мыслей и кусочки подозрений, не желавшие складываться вцельную картину. Ладно, как сказано в одном фильме: «Не стану думать об этомсегодня, подумаю об этом завтра». Сил нет… Утро вечера мудренее…

Я закрыла глаза и то ли снова представила, то ли уже увиделаво сне, что Макс выскакивает из-за туалетной будки, ловит меня за руку,притягивает к себе и говорит: «Ах, это ты, Надька! Вот я тебя и поймал!»Наверное, наяву это было бы наихудшим исходом, но сейчас сама мысль о подобной концовкемоих ночных приключений показалась мне не такой уж и неприятной…