– пруссакам. Было взято четыре тысячи пленных. Герцог Вюртембергский в беспорядке отступил на Эльбу, разрушая за собой все мосты. Один из его полков, полк Трескова, пришедший на соединение с ним из Магдебурга, был застигнут врасплох и захвачен почти полностью.

Наполеон, приехав из Наумбурга осмотреть поле битвы в Ауэрштедте и поздравить корпус Даву, оставался там недолго и отбыл в Мерзебург. На его пути находилось место, где было дано сражение при Росбахе[20]. Превосходно знакомый с военной историей, он с точностью знал малейшие подробности великого сражения и послал генерала Савари отыскать монумент, возведенный в его память. Савари обнаружил его на сжатом поле. Это была маленькая колонна, высотой в несколько футов, со стершимися надписями. Войска Ланна, проходившие через эту местность, забрали ее и поместили в фургон, который отправлялся во Францию.

Затем Наполеон переместился в Галле, где не мог удержаться от восхищения подвигом дивизии Дюпона. На земле еще лежали убитые в мундирах 32-го полка – их еще не успели похоронить. «Как, опять 32-й! – воскликнул Наполеон. – Он так пострадал в Италии, что я думал, его больше нет!» И император осыпал похвалами войска Дюпона.

Движения неприятельской армии становились всё яснее. Наполеон направлял преследование в соответствии со своим общим планом, который состоял в том, чтобы обойти пруссаков, опередить их на Эльбе и Одере, встать между ними и русскими и помешать их соединению. Бернадотту он приказал спуститься по Заале до Эльбы и перейти эту реку по лодочному мосту у Барби, неподалеку от слияния Заале и Эльбы. Ланну и Ожеро, получившим несколько дней на отдых, он приказал перейти Заале по мосту Галле, а Эльбу – по мосту Дессау, восстановив последний, если он разрушен. Даву Наполеон еще раньше предписывал оставить раненых в Наумбурге, передвинуть корпуса в Лейпциг, а из Лейпцига в Виттенберг, чтобы захватить там мост через Эльбу. Вовремя завладев течением Эльбы от Виттенберга до Барби, французы получали все шансы первыми прийти в Берлин и на Одер.

По дороге, хотя Лейпциг принадлежал Саксонии, Наполеон велел Даву применить строгую меру против его торговцев, бывших главными поставщиками английских товаров в Германию. Стараясь отыграться за войну с Францией на торговле Великобритании, Наполеон хотел запугать торговые города Севера, такие как Бремен, Гамбург, Любек, Лейпциг, Данциг, старавшиеся открыть англичанам континент, который он старался для них закрыть. Поэтому он предписал, чтобы всякий негоциант объявил об имеющихся у него английских товарах, и добавил, что верность деклараций будет проверена при досмотре, а фальшивые показания будут самым серьезным образом наказаны. Все английские товары подлежали конфискации в пользу французской армии.

В это время французские войска продолжали движение к Эльбе. Бернадотт перешел ее в Барби, но не так скоро, как ему было приказано. Наполеон, сдержавшись после боя в Ауэрштедте, на сей раз уступил своему недовольству и велел Бертье написать Бернадотту гневное письмо по поводу его запоздалого перехода, припомнив и стремительный отъезд из Наумбурга в день сражений в Йене и Ауэрштедте. Между тем, как случается, когда движениям души следуют более, чем справедливости, Наполеон, слишком снисходительный в первый раз, был слишком резок во второй, ибо промедление Бернадотта при переходе через Эльбу гораздо в большей степени объяснялось ходом вещей, чем его виной.

Ланн устремился в Дессау, а оттуда на мост через Эльбу, наполовину разрушенный пруссаками. Он поспешил восстановить его. Даву, дойдя до Виттенберга, также нашел пруссаков занятыми разрушением моста через Эльбу и готовыми взорвать пороховой склад рядом с городом. Жители-саксонцы, уже знавшие, что Наполеон хочет избавить Саксонию от последствий войны, сами поспешили спасти мост Виттенберга, вырвать фитили и помочь французам предупредить взрыв.

Двадцатого октября, через шесть дней после сражений в Йене и Ауэрштедте, Даву, Ланн и Бернадотт перешли через Эльбу. Не было потеряно ни часа, движение колонн не приостанавливалось ни на минуту. Сами пруссаки, хоть и бежали быстро, вышли к Эльбе лишь 20-го и перешли ее в Магдебурге в тот же день, что Ланн и Даву – в Дессау и Виттенберге.

Несмотря на то, что ему не терпелось отправиться в Берлин, дабы послать войска на Одер, Наполеон остановился на день в Виттенберге, чтобы принять меры предосторожности на марше, которые он постоянно приумножал по мере того, как военные действия переносились на всё большее расстояние. Мы уже видели, как он, углубляясь в Австрию, обеспечивал себе опорные пункты в Аугсбурге, Браунау, Линце. Предприняв на сей раз экспедицию еще более дальнюю, он хотел создать на своем пути надежные пункты для уставших или больных солдат, для новобранцев, прибывающих из Франции, для складов боеприпасов и провианта.

Всё осмотрев и обо всём распорядившись, Наполеон покинул Виттенберг и выехал в Берлин. Судьба хотела, чтобы за один год он вошел победителем и в Берлин, и в Вену. Король Пруссии написал ему, прося мира, и прислал к нему Луккезини для переговоров о перемирии. Наполеон не принял Луккезини, поручив маршалу Дюроку передать министру короля Фридриха-Вильгельма ответ, диктуемый обстоятельствами. Предоставить сейчас перемирие значило дать время русским подойти на помощь пруссакам. Этот военный довод не допускал возражений, разве что только к императору пришли бы с полномочиями от Пруссии и России для незамедлительных переговоров о мире на его условиях.

Поэтому он разослал всем корпусам приказ двигаться на Берлин. Даву должен был отбыть в Берлин из Виттенберга прямой дорогой, Ланн и Ожеро – через Тройенбритцен и Потсдам. Наполеон, с объединенной пешей и конной гвардией, к тому же усиленной семью тысячами гренадеров и вольтижеров, двигался между этими двумя колоннами. Он хотел, чтобы в награду за битву в Ауэрштедте Даву первым вошел в Берлин и получил из рук магистрата ключи от столицы. Что до него самого, прежде чем отправиться в Берлин, он предполагал побывать в Потсдаме. Сульт и Ней получили приказ осадить Магдебург, Мюрат – засесть на несколько дней в засаду под Магдебургом для отлова беглецов, которые толпами бросались туда, а затем присоединиться к Великой армии в Берлине.

Дав войскам несколько уйти вперед, Наполеон отбыл 24 октября, проехал через Кропштедт и вечером того же дня прибыл в Потсдам. Он тотчас принялся осматривать прибежище великого полководца и великого короля, который называл себя философом из Сан-Суси, и не без основания, ибо, казалось, с блистательным безразличием сносил тяготы и меча, и скипетра, словно насмехаясь над дворами Европы и, можно было бы сказать, над их народами, если бы он не вложил столько заботы в доброе управление ими. Наполеон осмотрел большой и малый дворцы Потсдама, приказал показать ему произведения Фридриха, усыпанные примечаниями Вольтера, осмотрел его библиотеку,