Наутро Дюрок был отправлен в Наумбург. Он вез Даву письмо Наполеона и разительные свидетельства его удовлетворения для всего армейского корпуса. «Ваши солдаты и вы, – говорилось в нем, – приобрели вечное право на мое уважение и мою признательность». Дюрок посетил госпитали, навестил раненых, передал им обещание блестящих наград и щедро одарил деньгами всех, кто в них нуждался. Письмо Наполеона зачитывали раненым, и эти несчастные, крича «Да здравствует Император!», выражали желание вернуться к жизни, чтобы вновь посвятить ее ему.

Со следующего дня, с 15 октября, Наполеон постарался воспользоваться победой с такой энергией, с какой не сравнился бы ни один полководец древности и современности. Прежде всего он предписал Даву, Ланну и Ожеро, чьи корпуса более всего пострадали 14 октября, отдохнуть два-три дня в Наумбурге, Йене и Веймаре. Но Бернадотт, чьи солдаты не сделали ни одного выстрела, Сульт и Ней, чьи войска были заняты лишь частично, Мюрат, чьей кавалерии досталась лишь усталость, были выдвинуты вперед, чтобы донимать прусскую армию и собирать ее осколки. Мюрат, ночевавший в Веймаре, получил 15-го утром приказ мчаться со своими драгунами в Эрфурт, а Ней – без промедления следовать за ним. Сульту было приказано двигаться следом за неприятельской армией и преследовать ее до гор Гарца, где она, видимо, искала прибежища. Бернадотту было предписано в тот же день направиться на Эльбу. Заметим, что Наполеон, стараясь сосредоточить войска накануне сражения, на следующий день после разгрома неприятеля, напротив, разводил корпуса как обширную сеть, дабы захватить всех беглецов, искусно изменяя военные принципы в зависимости от обстоятельств.

Отдав приказы, Наполеон занялся политикой. Отступление пруссаков удаляло их от Саксонии. Кроме того, он захватил добрую часть саксонских войск, которые достойно сражались, хоть и были недовольны как войной, в которую втянули их страну, так и дурным, на их взгляд, отношением пруссаков. Наполеон приказал собрать в одном из университетских залов Йены офицеров саксонских войск и, прибегнув к услугам переводчика, обратился к ним с речью. Он сказал, что не хочет воевать с их благоразумным, миролюбивым и достойным уважения государем; что он взял в руки меч войны лишь для того, чтобы избавить их страну от унизительной зависимости от Пруссии; что он не понимает, зачем продолжать войну саксонцам и французам, не имеющим никаких причин ненавидеть друг друга; что сам он готов предоставить им первый залог дружеского расположения, вернув свободу и уважая Саксонию, лишь бы они, в свою очередь, обещали ему не служить более против Франции и чтобы главные из них отправились в Дрезден с предложением мира. Саксонские офицеры, восхищенные тем, что столь необыкновенный человек говорит с ними, и тронутые великодушием его предложений, единодушно поклялись, что ни они сами, ни их солдаты не будут более участвовать в войне. Некоторые из них вызвались тотчас ехать в Дрезден, заверив, что менее чем через три дня привезут согласие своего государя.

Таким ловким маневром Наполеон хотел обезоружить германский патриотизм, чрезмерно возбужденный заботами Пруссии, и мягким обращением с государем, достойным уважения, приобрести право сурово обойтись с государем, которого не уважал никто. Речь шла о курфюрсте Гессенском, который лживыми речами подтолкнул войну, а с ее начала пытался извлечь выгоду от своего союзничества, решив отдаться той из двух держав, которая победит. Это был тайный враг, преданный англичанам, у которых он держал свои богатства, и Наполеон не хотел, продвигаясь в Пруссию, оставлять такого врага у себя за спиной. Принципы войны требовали избавиться от него, а принципы лояльной политики этого не воспрещали, ибо курфюрст был неверным соседом и для Пруссии, и для Франции. Прежде чем отправиться дальше, Наполеон приказал восьмому корпусу, хоть он и насчитывал еще не более 10–12 тысяч человек, покинуть Майнц и передвинуться на Кассель. Брату Луи он предписал двигаться с 12–15 тысячами человек на Гессен через Вестфалию и, соединившись с маршалом Мортье, содействовать исполнению постановлений победы. Однако, не сочтя уместным давать брату столь суровое поручение, Наполеон посоветовал Луи послать войска Мортье и предоставить тому все заботы по экспроприации Гессенского дома. Мортье должен был объявить о прекращении правления курфюрста Гессенского, завладеть от имени Франции его землями и распустить армию, предложив гессенским солдатам, если они захотят продолжать службу, отправиться в Италию. Гессенская армия насчитывала 32 тысячи солдат всех родов войск. Выдвигаясь далеко на север, как планировал Наполеон, было очень важно не оставлять в тылу такую грозную силу.

Вместе с приказами Наполеон послал на Рейн известие о своих блестящих успехах, которое должно было развеять надежды его врагов и страхи друзей, а у солдат, оставшихся во Франции, усилить желание присоединиться к Великой армии. По обыкновению, он прибавил к своему посланию множество наставлений о призыве новобранцев, организации сборных пунктов, отправке пополнений в армию и ведении гражданских дел.

Из Йены Наполеон отправился в Веймар. Там его ждал весь двор великого герцога, включая великую герцогиню Марию Павловну, сестру императора Александра. Недоставало только самого герцога, командовавшего одной из прусских дивизий. Этот просвещенный и учтивый двор превратил Веймар в Афины современной Германии, и под его покровительством жили в почете, богатстве и благополучии Гете, Шиллер, Виланд. Наполеон обошелся с этим двором как с вражеским, но просвещенным, – подобно тому, как Александр обошелся с одним из греческих городов, – выказал большую любезность в отношении великой герцогини, не выразил ей никакого неудовольствия по поводу поведения ее мужа, приказал чтить Веймар и оказать должное внимание раненым генералам, которыми город был переполнен. Из Веймара Наполеон отправился в Наумбург, чтобы лично поздравить корпус Даву, в то время как его помощники преследовали прусскую армию.

Неутомимый Мюрат в это время примчался со своими эскадронами в Эрфурт и осадил крепость, хоть и не слишком мощную, но окруженную крепкими стенами и снабженную значительными припасами. Ее переполняли раненые и беглецы. Туда доставили маршала Мёллендорфа, в отношении которого Наполеон приказывал демонстрировать величайшее почтение. Мюрат предъявил городу ультиматум, подкрепив его пехотой маршала Нея. Среди прусских беглецов не было никого, кто мог бы противостоять французам и оказать энергичное сопротивление. Крепость капитулировала в тот же вечер, 15 октября. Помимо находившихся в ней шести тысяч прусских раненых, взяли девять тысяч пленных и огромную добычу. Мюрат и Ней без промедления отбыли для преследования основной части прусской армии.

Мюрат послал в Вайсензее драгун Клейна на перехват бежавших разрозненно корпусов. Город находился между Соммердой, где король провел предыдущую ночь, и Зондерсхаузеном, где он должен был провести следующую. Генерал Клейн добрался туда раньше пруссаков. Блюхер,