Швейк продолжал вполне серьёзно:

— Тут он начал объяснять более простой способзапоминания номера паровоза четыре тысячи двести шестьдесят восемь. «Восемь бездвух — шесть. Теперь вы уже знаете шестьдесят восемь, а шесть минус два —четыре, теперь вы уже знаете четыре и шестьдесят восемь, и если вставить этудвойку, то всё это составит четыре — два — шесть — восемь. Не очень трудносделать это иначе, при помощи умножения и деления. Результат будет тот жесамый. Запомните, — сказал начальник дистанции, — что два раза сорокдва равняется восьмидесяти четырём. В году двенадцать месяцев. Вычтите теперьдвенадцать из восьмидесяти четырёх, и останется семьдесят два, вычтите из этогочисла ещё двенадцать месяцев, останется шестьдесят. Итак, у нас определённаяшестёрка, а ноль зачеркнём. Теперь уже у нас сорок два, шестьдесят восемь,четыре. Зачеркнём ноль, зачеркнём и четвёрку сзади, и мы преспокойно опятьполучили четыре тысячи двести шестьдесят восемь, то есть номер паровоза,который следует отправить в депо в Лысую-на-Лабе. И с помощью деления, как яуже говорил, это также очень легко. Вычисляем коэффициент, согласно таможенномутарифу…» Вам дурно, господин фельдфебель? Если хотите, я начну, например, с«General de charge! Fertig! Hoch an! Feuer!»[256] Чёрт подери!Господину капитану не следовало посылать вас на солнце. Побегу за носилками.

Пришёл доктор и констатировал, что налицо либо солнечныйудар, либо острое воспаление мозговых оболочек.

Когда фельдфебель пришёл в себя, около него стоял Швейк иговорил:

— Чтобы докончить… Вы думаете, господин фельдфебель,этот машинист запомнил? Он перепутал и всё помножил на три, так как вспомнилсвятую троицу. Паровоза он не нашёл. Так он и до сих пор стоит на шестнадцатомпути.

Фельдфебель опять закрыл глаза.

Вернувшись в свой вагон, Швейк на вопрос, где он так долгопропадал, ответил: «Кто другого учит «бегом марш!» — тот сам делает стократ «наплечо!».

В заднем углу вагона дрожал Балоун. Он, когда часть курицыуже сварилась, сожрал половину порции Швейка.

* * *

Незадолго до отхода эшелон нагнал смешанный воинский поезд,составленный из разных частей. Это были опоздавшие или вышедшие из госпиталей идогонявшие свои части солдаты, а также всякие подозрительные личности,возвращающиеся из командировок или из-под ареста.

С этого поезда сошёл вольноопределяющийся Марек, судившийсякак бунтовщик, — он не захотел чистить отхожие места. Однако дивизионныйсуд его освободил. Следствие по его делу было прекращено, и поэтомувольноопределяющийся Марек появился теперь в штабном вагоне, чтобыпредставиться батальонному командиру. Вольноопределяющийся до сих пор никуда небыл зачислен, так как его постоянно переводили из одной тюрьмы в другую.

Когда капитан Сагнер увидал вольноопределяющегося и принялот него бумаги с секретной пометкой «Politisch verdächtig! Vorsicht!»,[257] большого удовольствия он не испытал. К счастью, он вспомнило «генерале-от-отхожих мест», который столь занятно рекомендовал пополнитьличный состав батальона историографом.

— Вы очень нерадивы, вольноопределяющийся, —сказал капитан. — В учебной команде вольноопределяющихся вы были сущимнаказанием; вместо того чтобы стараться отличиться и получить чинсоответственно с вашим образованием, вы путешествовали из тюрьмы в тюрьму. Выпозорите полк, вольноопределяющийся! Но вы можете загладить свои проступки,если в дальнейшем будете добросовестно выполнять свои обязанности и станетепримерным солдатом. Посвятите всего себя батальону. Испытаем вас! Выинтеллигентный молодой человек, безусловно владеете пером, обладаете хорошимслогом. Вот что я вам теперь скажу. Каждый батальон на фронте нуждается вчеловеке, который вёл бы хронику военных событий, непосредственно касающихсябатальона и его участия в военных действиях. Необходимо описывать всепобедоносные походы, все выдающиеся события, в которых принимал участиебатальон, при которых он играл ведущую или заметную роль. Тем самым будетподготавливаться необходимый материал по истории армии. Вы меня понимаете?

— Так точно, господин капитан. Вы имеете в виду, как японимаю, боевые эпизоды из жизни всех частей. Батальон имеет свою историю, полкна основании истории своих батальонов составляет историю полка. На основанииистории полков создаётся история бригады, на основании истории бригадысоставляется история дивизий и так далее… Я вложу, господин капитан, в это деловсё своё умение. — Вольноопределяющийся Марек приложил руку ксердцу. — Я буду с искренней любовью отмечать все славные даты нашегобатальона, особенно теперь, когда наступление в полном разгаре и когда со дняна день нужно ждать упорных боёв, в которых наш батальон покроет поле битвытелами своих героических сынов. С сознанием всей важности дела я буду отмечатьход всех грядущих событий, дабы страницы истории нашего батальона были полныпобед.

— Вы, вольноопределяющийся, прикомандировываетесь кштабу батальона. Вменяю вам в обязанность отмечать представленных к награде,описывать, конечно, согласно нашим указаниям, походы, в которых были проявленыисключительная боеспособность и железная дисциплина батальона. Это не такпросто, вольноопределяющийся, но надеюсь, что вы обладаете достаточнойнаблюдательностью и, получив от меня определённые директивы, выделите нашбатальон среди остальных частей. Я посылаю в полк телеграмму о назначении васисториографом батальона. Явитесь к старшему писарю одиннадцатой роты Ванеку искажите ему, чтобы он поместил вас в своём вагоне. Там вполне достаточно места.Передайте Ванеку, что я его жду. Итак, вы будете зачислены в штаб батальона.Это будет проведено приказом по батальону.

* * *

Повар-оккультист спал, а Балоун не переставая дрожал, ибо онуже открыл сардинки поручика. Старший писарь Ванек пошёл к капитану Сагнеру, ателеграфист Ходоунский где-то на вокзале тайно перехватил бутылку можжевёловки,выпил её и, растрогавшись, запел:

Пока я в наслажденьях плавал,

Меня манил земной простор,

Ты мне вселяла в сердце веру,

И мой горел любовью взор.

Когда ж узнал я, горемыка,

Что жизнь коварна, как шакал,

Прошла любовь, угасла вера,

И я впервые возрыдал.

Потом поднялся, подошёл к столу старшего писаря Ванека инаписал крупными буквами на листе бумаги:

«Настоящим покорнейше прошу назначить меня батальоннымгорнистом.

Телеграфист Ходоунский».

* * *

Разговор капитана Сагнера со старшим писарем Ванеком былкраток. Он только предупредил его, что батальонный историограф,вольноопределяющийся Марек, будет временно находиться в вагоне вместе соШвейком.