ж мне еще беспокоиться, как не за единственную дочь! Уж если она на своей свадьбе сидит, как на похоронах… Я этого не потерплю, дочка! Говори мне все. Все, что на душе! Неважно, поздно или рано.

— Не сердись, отец! — Боссан обняла отца за шею, отворачиваясь, чтобы он не увидел ее слез. — Честное слово, ни к чему эти объяснения! Ведь я не ребенок! Я знаю, что делаю. Вот увидишь, все обойдется, все будет хорошо…

Но Дурды-ага уже ничего не мог взять в рот. Не радовал его и крепкий зеленый чай, только что поданный учтивым Кочмурадом. Не думал старик, что со свадьбы своей единственной дочери вернется домой, как с поминок…

Шли дни, наступила зима. Растаял снег, которого много было в этом году. За каких-нибудь три дня склоны Копет-Дага оделись в зелено-красный наряд, пестрым ковром покрылись широкие степные просторы… Трудно сказать, какие перемены произошли после свадьбы в душе Боссан, но одно было очевидно: прежней Боссан, веселой, подвижной, в легком голубом платке, больше не существовало. Заботы о двух домах легли ей на плечи, и ее теперь чаще можно было видеть у магазина с кошелкой в руках, чем в кино или в клубе. Конечно, сумки — беда замужних женщин. Но, как и предполагал Ягды, в большой плетеной сумке, которую Боссан теперь не выпускала из рук, преобладали коньячные бутылки. Боссан не успевала их приносить, дня не проходило, чтобы у них не справляли пирушки. Люди дивились, откуда у Арслана деньги, поговаривали, что он и на машину копит. Впрочем, последнее — только слух: может, это и правда, а может, наговаривали на Арслана завистливые люди.

Когда заходили подобные пересуды, Ягды всякий раз вспоминал, что говорил ему Дурды-ага о расхищении цемента.

А если в самом деле прикинуть? Кочмурад — пенсионер. Его доход — пятьдесят, ну, шестьдесят рублей в месяц. Заработок Арслана тоже известен. А живут на широкую ногу. Откуда это у них? Не получили же в наследство кучу золота, родители Арслана были люди скромные. Что же выходит?.. Не замешан ли здесь все-таки цемент?

Раздумывая над всем этим, Ягды, закончив последний рейс, разгружал машину. Смеркалось. Подошел Дурды-ага:

— Сынок, ты как, очень устал? Может, сгоняешь еще разок?

— Хватит на сегодня, Дурды-ага. Спина болит. Да и вы, должно быть, устали.

— Понимаешь, сынок, Арслан отпросился, уехал в город. Надо бы сделать за него одну ездку.

— Ну, если надо, съезжу.

— Спасибо, сынок!

Когда Ягды, доехав до магистрали, хотел уже повернуть направо, он вдруг увидел на перекрестке Кочмурада, метрах в десяти от автобусной остановки. Тот стоял один в стороне от людей и усиленно дымил сигаретой. Автобус, мчавшийся с запада, остановился, прихватив пассажиров, но Кочмурад почему-то остался один на опустевшем шоссе.

"Кого это он может ждать здесь?" — невольно подумал Ягды, на большой скорости проезжая мимо.

По шоссе то и дело сновали машины, груженые и порожние, и Кочмурад не обратил на него внимания.

Ягды проехал километров пятнадцать, когда навстречу одна за другой пошли груженные цементом машины из бригады Арслана. Одна машина, вторая… шестая. А Арслана не было. "Значит, и правда поехал в город…" — подумал Ягды. Вдруг навстречу ему на большой скорости пронеслась знакомая машина. Машина Арслана! "Непохоже, чтобы из города. В кузове цемент. Интересно… — с лихорадочной поспе-шностью соображал Ягды. — Выходит, неспроста стоял там Кочмурад, его поджидал. Ясно!"

Ягды, пропустив Арслана, порядком оторвался от него и, повернув машину, помчался за ним следом.

Шесть машин пошли по направлению к строительству. Последняя, притормозив у автобусной остановки, помчалась дальше по шоссе. "Так, посмотрим, куда ты поедешь!" Ягды пониже надвинул на лоб кепку и дал газ. Арслан несся как метеор.

Арслан свернул за железную дорогу, к строящемуся колхозному поселку. Ягды не отставал. Когда передняя машина замедляла ход, он сбавлял скорость, если она прибавляла скорость, он сильнее жал на акселератор. Ягды гнался за Арсланом, ни на минуту не теряя его из виду. Кажется, Арслан заметил, что за рулем преследующей его машины сидит Ягды. Ссадив Кочмурада возле густо разросшихся на обочине тутов, он поехал дальше, а Кочмурад, кинув взгляд на догонявшую их машину, с поразительной ловкостью скрылся среди густых деревьев.

Это было непонятно: может, надеется сухим выбраться из воды? Во всяком случае, ждать можно всего, кроме хорошего.

Арслан долго еще вилял по ухабистой, пыльной дороге. Наконец он резко затормозил. Остановил машину и Ягды. Арслан высунулся из кабины, крикнул:

— Чего стоишь? Подходи поближе!

Ягды промолчал. Арслан опять тронулся. Ягды не спеша последовал за ним. Так, то останавливаясь, то снова трогаясь, они ехали довольно долго.

Строящийся поселок давно остался позади. А до следующего километров двадцать. Ни слева, ни справа ни единой живой души. Пустынно и тихо.

Не доезжая до моста через речушку, стекавшую с гор, Арслан вышел из машины. Ягды остановился шагах в десяти, не вылезая из кабины, закурил.

Арслан вымыл руки, лицо, затем вернулся к машине и стал возле нее, ожидая Ягды. Но Ягды не собирался выходить. Не спуская глаз с Арслана, он продолжал попыхивать сигаретой.

— Что же не выходишь? Ждешь, чтоб я сам подошел?

Ягды даже не отозвался.

— Ну, иди, поговорим по душам!

Ягды по-прежнему молчал.

Наконец Арслан, видимо, убедился, что Ягды к нему не подойдет, широким шагом направился к машине своего преследователя и рванул на себя дверцу кабины.

— Слазь! — с угрозой сказал он.

Но Ягды не спешил слезать. Еще раз затянувшись, он погасил сигарету и швырнул окурок под ноги Арслану.

— Далеко едешь?

— Не твоя забота!

Ягды спрыгнул на землю.

— Поворачивай! — коротко сказал он.

— Ты кто, чтобы мне приказывать?! Хочу — поверну, хочу — нет!

— Повернешь, ворюга!

— Что ты сказал?

— Ворюга!

— Кто? Я? — Арслан, развернувшись, молча ударил Ягды в ухо.

Ягды, застигнутый врасплох, пошатнулся и стукнулся спиной о кабину. Однако через несколько мгновений он пришел в себя, тряхнул головой и сказал:

— Вот что, Арслан! Если я на тебя подниму кулак, тебя и мать родная не узнает! По-хорошему прошу: поворачивай машину обратно.

— Не поверну!

— Не повернешь?

— Не поверну!

Ягды, бросив свою машину, направился к машине Арслана.

— Не смей трогать!

Не отвечая Арслану, Ягды открыл дверцу кабины, и вдруг камень, пролетев со свистом, разбил ветровое стекло.

Стиснув зубы, Ягды оглянулся: Арслан поднимал второй камень.

— Брось, Арслан! С камнями не шутят!

— Уйди от машины, сука!

— Не уйду! Или сам поведешь ее, или…

— Получай!

Второй камень угодил Ягды в лицо.

Ясно было, что нужно действовать решительно, уговорами