Иггельд пожал плечами.

– Думаешь, я всю жизнь вел эти войны?.. Получилось то,что задумал, теперь буду дальше… Сегодня облечу горы, посмотрю, что творится.Навещу кое-кого. Пока я зарабатывал на жизнь полетами, я познакомился сомногими людьми. Кое-кто, думаю, и сейчас все еще не сложил оружие. Сидят себе внорках! Понимают, что едва высунутся… артанский топор очень скор! Но злобукопят. Попробую если не объединить, то хотя бы узнать, кто еще готов воевать, акто сдался. Такие тоже будут.

– Еще бы, – обронил Апоница невесело. –Сдавшихся в Куявии всегда большинство.

* * *

Две недели по ту сторону стены было затишье. Артанстановилось все меньше, на воротах и стене ликовали. Осталось только куявскоевойско, там уцелели все, они даже не ходили на приступ, шатер их вожака, князяБруна, в сторонке, как и все куявы, никто не пострадал. Держались тихо,незаметно, словно стыдились своей роли. Чудин и Шварн с другими наездниками драконовчасто поднимали своих крылатых друзей в воздух, вылетали из Долины с другойстороны, чтобы не попасть под стрелы удивительного стрелка-героя, подолгупарили над горами и Предгорьем. Они и заметили вовремя, что в их сторонунаправляется большое войско. На этот раз артане волокут катапульты, на верховыхконях везут длинные вьюки. Рыжак, в прошлом умелый розмысл, угадал в них деталикамнеметальных машин.

Потеряли Бофора, молодого отважного наездника, он слишкомнизко пролетал над этим артанским войском, стрелы простых воинов не долетали доего дракона вовсе, но затем вперед выехал молодой гигант на огромном, как гора,коне, вскинул лук, и тогда Шварн, ощутив опасность, закричал всем, чтобыулетали немедленно. Все так и сделали, но гигант пустил вслед стрелу, большепохожую на копье.

Все уносились на всей скорости, как могли, потому не сразуобнаружили, что Бофора с ними нет. Его дракон, сраженный стрелой героя, упалбез крика, разбился, они потом увидели издали распластанную тушу, да и туопознали лишь по тому, что артане остановились, вырезая сердце дракона, и тутже возобновили грозное движение в горы.

Иггельд выслушал, сказал хмуро:

– Что ж, мы сейчас ничего сделать не можем. Но… пустьедут. Посмотрим. Бой покажет.

Апоница сказал осторожно:

– С ними непростой стрелок.

– Знаю, – ответил Иггельд. – Его зовутФранком.

Апоница вскинул брови, глаза внимательно следили за лицомИггельда.

– Ты всякий раз меня удивляешь. Ты его знаешь?.. Можетбыть, скажешь заодно, как зовут стрелка, что подбил здесь дракона Чудина?

– Меривой.

– Что?

– Меривой, говорю, его зовут.

Апоница умолк, спросил в затруднении:

– Не понимаю. На них что, написано?

Иггельд отмахнулся в нетерпеливом раздражении.

– Тебе не все ли равно, откуда я знаю? Меривой и Франк –братья-близнецы. Оба сыновья Аснерда, а тот из горных великанов. Их мускулы изкамня, потому и луки у них такие, простой человек не согнет. Надеюсь, другихтаких стрелков в артанском войске нет.

Апоница нахмурился, буркнул:

– Надо сказать Ворсклу, Анапру и Когтю. Они возликуют,возгордятся, что к нам направили лучшие силы.

Иггельд покачал головой.

– Да просто им воевать уже не с кем. Сюда могутприехать все, кроме Придона. Тот занят своей добычей…

В груди остро кольнуло, подумал, не такая ли добыча была усамого, не так ли он с нею обращался? Хотя вряд ли, Придон – чист и нежен,если судить по его песням, он дарит Итании цветы и целует ступни ног, касаетсягубами крохотных пальчиков, а она хохочет от щекотки и брыкается…

Он явно изменился в лице, в глазах Апоницы метнуласьтревога, сменилась сочувствием, Иггельд стиснул челюсти, спросил почти грубо:

– Случилось что? Мы выстоим Более того, им еще ползти кнам почти неделю. Артанам можно устраивать засады по дороге, сбрасывать на нихкамни. Там немало таких мест, ты сам видел.

Из темного зева пещеры показалась массивная черная голова сбелой полоской на лбу. Малыш щурился от света, но, зачуяв Иггельда, выдвинулсявесь, потянулся навстречу. Иггельд погладил по широкому носу.

– Соскучился?.. Я по тебе тоже, если честно. Сегодняполетаем.

Апоница сказал с тревогой в голосе:

– Без тебя тревожно.

– Сегодня артане на приступ не пойдут, – заверилИггельд. – Сам видел, нечем.

– Да знаю… Но ты у нас как счастливый талисман.

– К вечеру вернусь. Малыш, лежать!

Дракон с готовностью лег, косил одним глазом, когда Иггельдвзбирался на его спину. Апоница отошел, смотрел украдкой, чтобы не смущатьпристальным вниманием этих двух, потерявших своих друзей, что теперь тянутсядруг к другу, отдают неистраченную нежность, берегут один другого, притираютсязаново, последний раз общались, когда вот так же, как сейчас Иггельд взобралсяна спину Малышу, тот карабкался на колени к Иггельду.

Иггельд поднял руку в прощании, Апоница отступил еще на парушагов, а Малыш разогнался и прыгнул в воздух.

Горы быстро скользили под драконьим брюхом, Малыш мчалсястремительно, за последние дни уже набрал вес, нарастил мышцы, сейчас ни разуне растопырил крылья, чтобы отдохнуть на восходящих потоках, без устали месилвоздух, и солнце еще не успело сдвинуться на длину копья, как вдали блеснулиискры, солнце отражалось на покрытой металлом крыше

Иггельд не сразу вычленил взглядом крепость, просто вершинагоры стала выглядеть упорядоченнее, завершеннее, и лишь снизившись, рассмотрелэту великолепную крепость, поистине неприступную, суровую, грубо квадратную, сострым шпилем над главным домом. Только одна башенка, там возникает и пропадаетединственное цветное пятнышко: по ветру полощется пурпурный стяг – правоудельного князя.

Внизу, у основания горы – множество домов, сараев,пристроек. Плотным кольцом окружают гору, дома все каменные, из тяжелых глыб,тоже каждый из себя крохотная крепость, сообща легко отбиться от разбойничающихотрядов, а если придут враги, то поднимутся на гору и укроются в крепости.

Малыш раскинул крылья и парил, ожидая наказа. В отличие отЧерныша он не мог улавливать желания хозяина, но время от времени изгибал шею,заглядывал вопрошающими глазами Иггельду в лицо. Тот напряженно всматривался,но все тщетно, люди отсюда выглядят одинаковыми, махнул рукой, и Малыш сготовностью сложил крылья, долго проваливался через плотный встречный ветер,снова растопырил крылья, но все еще опускался, Иггельд указал на широкий заднийдвор, заставленный всякой рухлядью, Малыш в последний момент сложил крылья иупал между телегой и приземистым сараем из тяжелых каменных блоков. Из сараянеслись тяжелые удары железа по железу, потом стихло, приоткрылась дверь,выпустив клубы сизого перекаленного дыма, высунулось потное широкое лицо.