– Ты его недооцениваешь, – буркнул Шварн. – Внашей Долине это самый подъемный крылан.

– Ладно, – сказал Иггельд. – Вылетаем. Камнисбрасываем только по моему слову!

– Да помним, помним, – буркнула Яська.

Он сел на привычное место на загривке дракона, в сердцеснова вошла игла острейшей вины, будто предал память Черныша, сидя вот назагривке его сына. Непроизвольно погладил чистые молодые чешуйки, драконповернул голову и внимательно посмотрел на Иггельда. Слышно было, как сзадитребовательно заскреб по земле хвост.

– Люблю, люблю, – ответил Иггельд совздохом. – Ну как тебя не любить, чистая ты моя душа… Все, взлетаем!

Малыш хотел прыгнуть в небо с места, он тоже умел, как иЧерныш, но прислушался к весу камней, уважительно хрюкнул, разбежался, еще наземле начал колотить крыльями, наконец его подняло над землей. Он прошел наддомами, Иггельд заставил сделать круг, поджидая остальных: успех зависит и отвнезапности, и от одновременности. Первыми догнали Шварн на своем Храпуне,дракон Чудина с легкостью нес одну, но самую массивную глыбу, Иггельдпрокричал:

– Все разом!.. Как только махну рукой!

Малыш повернул по его приказу, стена быстро осталась позади,показался и тут же оказался прямо под ними артанский лагерь. Иггельд быстроокинул его взглядом, выискивая Ральсвика, при нем всегда оруженосец с егоартанским знаменем, но внизу только рядовые воины, сидят у костров… нет,вскакивают, хватаются за луки…

Он взмахнул рукой, указывая на роскошный шатер:

– Он должен быть там!.. И не один!.. Все разом!

Малыш наклонился, Иггельд ударом ножа перехватил веревку.Четыре громадные глыбы скатились с боков, Малыша швырнуло вверх. Чудинсбрасывал свою глыбищу рядом, а Шварн вообще снял веревки за выстрел стрелы излука, но проделал все на скорости, Иггельд сперва ругнулся, но увидел, какогромные камни падают по дуге, все ближе и ближе, из смятого шатра выскочилитрое, и глыбы с дракона Шварна точно обрушились на них, смяли, расплескали вкровавую кашу.

Остальные драконы сбрасывали глыбы на лагерь, стараясьпопадать ближе к главному шатру, что уже вбит в землю. Вверх летели стрелы, ниодна не поднялась достаточно высоко, в бессилии падали обратно, только однапронеслась с огромной скоростью, Иггельд услышал удар, вскрик раненого драконаи сразу же закричал изо всех сил:

– Всем обратно!.. Все уходим!.. Немедленно!

Малыш послушно повернулся и понесся быстрыми взмахами вДолину. Без тяжелой ноши ему хватило двух взмахов, чтобы оказаться по этусторону, Иггельд указал ему на прежнее место, там пусто, все убежали смотретьсо стены на артанский лагерь, Малыш послушно опустился, замер на миг, тут жеповернул голову и посмотрел на Иггельда с вопросом: я все правильно сделал? Яхороший? Ты меня любишь?

– Все правильно, молодец, – ответил Иггельд, вгорле появился и начал разрастаться ком. Он соскользнул на землю, подошел иобнял печального дракона за голову. – Ты прости, что я любил… и все еще люблютолько одного. Ты хороший, я тебя тоже люблю. Прости, что всю любовь отдавалтолько одному, а вы оставались моими сиротами… Я люблю тебя, люблю, правда…

Дракон тихо и нежно убирал языком ему слезы, вздыхал, сопелсочувствующе, а Иггельд, наплакавшись, обхватил его умную голову, прижался всемтелом, заставляя себя поверить, что это и есть Черныш, что в это телоперепорхнула его душа, чтобы не разлучаться с ним – какой рай, хотьдраконий, хоть человечий, если там не окажется друга?

Вечером в его доме собрались на первый пир по случаюмаленькой победы князья и беры. Они сами настояли, что это победа, даже большаяпобеда. Предупрежденные, уже ждали на стене, видели, как тяжелые глыбыобрушились с пролетающих драконов, как расплющили шатер Ральсвика, какраскатывались и калечили воинов. Сброшено около тридцати глыб, каждая убиваладесятки воинов. Камни раскатывались по всему лагерю с огромной скоростью,давили и плющили, а иные разлетелись на мелкие куски от страшного удара окаменное основание долины, получалось еще страшнее: как брошенные рукамивеликана топоры, убивали и калечили всех, кто оказывался на пути.

Судя по всему, погиб не только Ральсвик, но и большинство,если не все военачальники. Вечерами, как обычно, собирались в шатер к походномувождю на военный совет, тут-то и случилось то, с чем еще не встречались за всювойну. Артанский лагерь если не разгромлен, то обезглавлен, а самим артанам ещедолго приходить в себя, так что можно выпить и отпраздновать первую победу…

Иггельд натужно улыбался, сдержанно кланялся, но когдаподнялся во главе стола с кубком, напомнил:

– Один дракон убит. Он успел дотянуть, умирая, допещер, так что наездник уцелел… но теперь такие налеты не пройдут. Артане будутнаготове.

Князь Цвигун потянулся к нему с кубком через весь стол.

– Иггельд, дорогой наш вождь!.. Тебе не верили, в тебесомневались, но ты… ты понимаешь, что ты сделал?.. Ты не просто заперся закрепкой стеной, ты сразу же начал сам их лупить в хвост и в гриву!

За столом дружно выкрикнули здравицу, зазвенели, сталкиваясьнад серединой стола, медные и серебряные чаши. Князь Кадом выкрикнул:

– За Иггельда!

Иггельд покачал головой. Лицо стало строгим.

– За победу, – сказал он, – за будущую нашупобеду. Я – лишь песчинка, найдется много более достойных и значимыхлюдей. Сообща мы выдержим натиск, а потом и погоним артан с нашей земли. Запобеду!

– За победу! – согласился князь Кадом.

– За победу! – выкрикнул князь Онрад.

– За победу, – сказал князь Северин и добавил: –Но ты первый, кто не просто дрался доблестно, думаю, что в этой войне такиевсе-таки были, но ты и нанес поражение… так что за тебя, Иггельд! За победу иза Иггельда!

– За Иггельда! – прокричали гости, Иггельд сиспугом увидел, что это кричат даже охотнее, чем за победу, на него смотритпреданно даже князь Иствич, что всегда неприязненно хмурился, отворачивался привстрече. – За Иггельда!

На другой день Иггельд поднялся на верх стены и долговсматривался в артанский лагерь. Там тихо, умолкли песни, не звучат боевыетрубы. От шатра ничего не осталось, не видно даже клочьев, хотя камнираскатились далеко.

Со стороны ворот доковылял, прихрамывая, Апоница. Судя потеплому плащу на плечах и бледному лицу, уже давно торчит на стене, не спится,обронил тихо:

– Полагаю, его завернули в шелк шатра.

– А где же он?

– Возможно, уже отправили вниз.

Иггельд спросил недоверчиво:

– Ночью? Ночью даже горцы страшатся ходить по темтропам над бездной.

– Артане, ты знаешь, ничего не страшатся. Им во многомможно отказать, но не в отваге. Мы получили немалую передышку, Иггельд. Как тыее используешь?