Большинство придерживалось того мнения, что старшийбатальонный писарь Баутанцель всем делится с офицерами.

В штабном вагоне капитан Сагнер заявил, что, согласномаршруту, они, собственно, должны бы уже быть на галицийской границе. В Эгереим обязаны выдать для всей команды на три дня хлеба и консервов, но до Эгераещё десять часов езды, а кроме того, в связи с наступлением за Львовом, тамскопилось столько поездов с ранеными, что, если верить телеграфным сообщениям,ни одной буханки солдатского хлеба, ни одной банки консервов достатьневозможно. Капитан Сагнер получил приказ: вместо хлеба и консервов выплатитькаждому солдату по шесть крон семьдесят геллеров. Эти деньги выдадут при уплатежалованья за девять дней, если капитан Сагнер к этому времени получит их избригады. В кассе сейчас только двенадцать с чем-то тысяч крон.

— Это свинство со стороны полка, — не выдержалпоручик Лукаш, — отправить нас без гроша.

Прапорщик Вольф и поручик Коларж начали шептаться о том, чтополковник Шрёдер за последние три недели положил на свой личный счёт в Венскийбанк шестнадцать тысяч крон.

Поручик Коларж потом объяснял, как накапливают капитал.Сопрут, например, в полку шесть тысяч и сунут их в собственный карман, а повсем кухням совершенно логично отдаётся приказ: порцию гороха на каждогочеловека сократить в день на три грамма. В месяц это составит девяносто граммовна человека. В каждой ротной кухне накапливается гороха не менее шестнадцатикило. Ну, а в отчёте повар укажет, что горох израсходован весь.

Поручик Коларж в общих чертах рассказал Вольфу и о другихдостоверных случаях, которые он лично наблюдал.

Такими фактами переполнена была деятельность всей военнойадминистрации, начиная от старшего писаря в какой-нибудь несчастной роте икончая хомяком в генеральских эполетах, который делал себе запасы напослевоенную зиму.

Война требовала храбрости и в краже.

Интенданты бросали любвеобильные взгляды друг на друга, какбы желая сказать: «Мы единое тело и единая душа; крадём, товарищи, мошенничаем,братцы, но ничего не поделаешь, против течения не поплывёшь! Если ты невозьмёшь — возьмёт другой, да ещё скажет о тебе, что ты не крадёшь потому, чтоуж вдоволь награбил!»

В вагон вошёл господин с красно-золотыми лампасами. Это былодин из инспектирующих генералов, разъезжающих по всем железным дорогам.

— Садитесь, господа, — любезно пригласил он, радуясь,что накрыл какой-то эшелон, даже не подозревая о его пребывании здесь.

Капитан Сагнер хотел отрапортовать, но генерал отмахнулся.

— В вашем эшелоне непорядок, в вашем эшелоне ещё неспят. В вашем эшелоне уже должны спать. В эшелонах, когда они стоят на вокзале,следует ложиться спать, как в казармах, — в девять часов, — отрывистопролаял он. — Около девяти часов вывести солдат в отхожие места завокзалом, а потом идти спать. Иначе команда ночью загрязнит полотно железнойдороги. Вы понимаете, господин капитан? Повторите! Или нет, не повторяйте, асделайте так, как я желаю. Трубить сигнал, погнать команду в отхожие места,играть зорю и спать. Проверить и, кто не спит — наказывать! Да-с! Всё? Ужинраздать в шесть часов.

Потом он заговорил о давно минувших делах, о том, чеговообще никогда не было, что было где-то, так сказать, в тридевятом царстве, втридесятом государстве. Он стоял как призрак из царства четвёртого измерения.

— Ужин раздать в шесть часов, — продолжал он,глядя на часы, на которых было десять минут двенадцатого ночи. — Um halbneune Alarm, LatrinenscheiBen, dann schlafen gehen![231] Наужин в шесть часов гуляш с картофелем вместо ста пятидесяти граммовшвейцарского сыра.

Потом последовал приказ — проверить боевую готовность.Капитан Сагнер опять приказал трубить тревогу, а генерал-инспектор, следя, какстроится батальон, расхаживал с офицерами и неустанно повторял одно и то же,как будто все были идиотами и не могли понять его сразу. При этом он постояннопоказывал на стрелки часов.

— Also, sehen Sie. Um halb neune scheifien und nacheiner halben Stunde schlafen. Das genügt vollkommen[232]В это переходное время у солдат и без того редкий стул. Главное, подчёркиваю,это сон: сон укрепляет для дальнейших походов. Пока солдаты в поезде, онидолжны отдохнуть. Если в вагонах недостаточно места, солдаты спят поочерёдно.Одна треть солдат удобно располагается в вагоне и спит от девяти до полуночи, аостальные стоят и смотрят на них. Затем, после того как первые выспались, ониуступают место второй трети, которая спит от полуночи до трёх часов. Третьяпартия спит от трёх до шести, потом побудка, и команда идёт умываться. На ходуиз вагонов не вы-ска-ки-вать! Расставить патрули, чтобы солдаты на ходу несо-ска-ки-вали! Если солдату переломит ногу неприятель… — генерал похлопалсебя по ноге, — …это достойно похвалы, но калечить себя соскакиванием свагонов на полном ходу — наказуемо. Так, стало быть, это ваш батальон, —обратился он к капитану Сагнеру, рассматривая заспанные лица солдат. Многие немогли удержаться и, внезапно разбуженные, зевали на свежем ночном воздухе.

— Это, господин капитан, батальон зевак. Солдаты вдевять часов должны спать.

Генерал остановился перед одиннадцатой ротой, на левомфланге которой стоял и зевал во весь рот Швейк. Из приличия он прикрывал ротрукой, но из-под неё раздавалось такое мычание, что поручик Лукаш дрожал отстраха, как бы генерал не обратил внимания на Швейка. Ему показалось, что Швейкзевает нарочно.

Генерал, словно прочитав мысли Лукаша, обернулся к Швейку иподошёл к нему:

— Böhm oder Deutscher?[233]

— Böhm, melde gehorsam, Herr Generalmajor.[234]

— Добже, — сказал генерал по-чешски. Он был поляк,знавший немного по-чешски. — Ты ржевешь, как корова на сено. Молчи, заткниглотку! Не мычи! Ты уже был в отхожем месте?

— Никак нет, не был, господин генерал-майор.

— Отчего ты не пошёл с другими солдатами?

— Осмелюсь доложить, господин генерал-майор, наманёврах в Писеке господин полковник Вахтль сказал, когда весь полк во времяотдыха полез в рожь, что солдат должен думать не только о сортире, солдатдолжен думать и о сражении. Впрочем, осмелюсь доложить, что нам делать вотхожем месте? Нам нечего из себя выдавливать. Согласно маршруту, мы уже нанескольких станциях должны были получить ужин и ничего не получили. С пустымбрюхом в отхожее место не лезь!