Фагим спросил потрясенным голосом:

— Ты заподозрил ее еще тогда?

— Заподозрил? — удивился Олег. Голос его былсильным, а кровь, как заметили жрецы и даже воины, перестала сочиться, взяласькоричневой коркой... — Я знал с самого начала! Еще когда догнала меня снелепой байкой, что вождь обров берет ее в жены. Глупость, он не мог женитьсяна следующий день после гибели единственного сына! Да и дальше врала не оченьумело: из славянского колодца не выбраться по трупам, крепостицу взяли именножуравлевцы, а не другие.

— Но почему... почему взял с собой? — вскрикнулФагим.

Олег пожал плечами:

— Почему бы нет? Предают время от времени все женщины.Если убивать, то всех! Зато готовила, стирала, следила за огнем. На нее нельзясердиться. Не получится.

Жрецы сгрудились в дальнем углу пещеры. Фагим вскрикнул,срываясь на визг:

— Все равно я сильнее! Я владею магией!

Олег сказал негромко, но услышали все, даже на дальнемтемном выступе, где замерли, не дыша, трое русичей и Умила:

— Морш тоже владел магией.

В глазах Фагима метался страх. Губы тряслись, его билакрупная дрожь. Он закричал:

— Но ты беспомощен!.. Ты не владеешь магией!

— Многие так думают, — ответил Олег мрачно.

В пещере коротко и страшно блеснул белый чистый свет.Бронзовые скобы вспыхнули, потекли, как воск на жарком солнце. Цепи обрушилисьна пол со звоном. Олег отделился от щита — огромный, налитый силой, глаза наобезображенном лице смотрели обрекающе, нещадно.

Фагим замер. Маленькие глазки вылезли, как у рака, тяжелая,скошенная, словно у обезьяны, челюсть отвисла. Жрецы сбились в кучу, кричали встрахе.

— Погоди! — крикнул Фагим судорожно. —Погоди! Но почему не прибегал к магии? Копил мощь для этой решающей схватки? Досмертного часа?

— Тебе трудно поверить, — проговорил Олегмедленно, чувствуя, как горячая волна ярости, слепой и нарастающей, крушит всезаслоны, сметает, превращая его, мудрого ведуна, в осатанелого зверя, —что можно обладать магией и не хапать, давить, грести? Быть скованным какими-томорально-этическими путами? Что они тебе, получеловек-полузверь?

Он побагровел от ярости, рифленые желваки вздулись подкожей, огромные кулаки были сжаты. Толстые жилы на шее вздулись, каккорабельные канаты. От него вдруг брызнул искрами свет, все усиливающийся —неправдоподобно чистый, неземной, свет первого дня творения, в котором блисталии зловещие красные, как пролитая кровь, линии. В пещере исчез дым, испарилсятошнотворно сладкий запах благовоний. Жрецы шумно повалились на пол, закрываясьруками. Гульча обреченно опустилась на колени.

Фагим тоже отступил на шаг, зло оскалил зубы и стиснулкулаки. Над головами прогремело, с каменного свода посыпалась мелкая крошка.Воины с криком бросились из пещеры, но ступени под их сапогами внезапнорассыпались в мелкий песок.

Фагим вскинул руку, с пальцев сорвалась черная молния. Олегпошатнулся, в грудь больно ударило жгуче-холодным. Ушибленное место онемело. Оннагнул голову и пошел на Фагима.

Черная молния ударила снова, еще и еще. Воздух в пещеретрещал, лопался, длинные искры выстреливали даже из стен. Олег с усилием сделалеще шаг, Фагим взглянул в упор — из-под тяжелого карниза полыхнуло двумяструями черного огня. Олег перегнулся в поясе, на его обнаженной грудивспыхнуло красное пятно, задымились обугленные края раны, но тут же пятноисчезло. Олег разогнулся, глядя исподлобья, лицо было бледным, перекошенным отярости. Он страшно улыбнулся, руки растопырил, а пальцы сомкнулись, как крючьясо стальными когтями.

Фагим поспешно отступил, ударился спиной в стену. Всмертельном животном страхе распластался по камню, закричал отчаянно:

— Не убивай! Я буду верным соратником!

— Ты не можешь быть ни верным, ни соратником, —процедил Олег задушенным от ненависти голосом. Он начал поднимать правую руку,вытягивая скрюченные пальцы к верховному магу.

— Не убивай, я хочу жить, я готов стать рабом!!!

— Кто держит рабов, тот сам — раб.

Из его ладони вырвался сноп ослепляющего огня. Пещерасодрогнулась, по стенам загремели камни. Фагим стоял, окруженный белымпламенем, его пальцы судорожно дергались, вязали защиту. Черный плащ вздулся,Фагим стал выше, массивнее. В запавших глазницах красный огонь полыхал всеярче. Пещера наполнилась черным дымом. На полу отчаянно вопили жрецы. Гульчапритиснула к груди кулачки, непонимающе смотрела то на верховного мага, то напещерника.

Внезапно Фагим взвыл будто от дикой боли. Красный огонь вглазах разом погас, словно лучина, задутая ледяным ветром. Лицо перекосилось,стало серым, сморщилось, как яблоко в огне костра. Кожа быстро лопалась, наружувыступили белые кости, блестящие хрящи и желтые сухие жилы.

На пол с грохотом рухнул скелет в длинном черном плаще.Кости рассыпались, покатились, стуча по камню, рассыпаясь в сухую пыль.Неземной свет первого дня творения все еще блистал, выжигая тьму, сырость,плесень. Жрецы и воины выли в ужасе, ползли друг на друга, накрывались плащами,щитами, скамьями. Гульча стояла на коленях, а в каменной чаше визжал отудовольствия и подпрыгивал, грозя вывалиться, Игорь — голый и счастливый.

Олег взял ребенка на руки, тот сразу обхватил его за шею,прижался щекой. Олег с отвращением покосился на чудовищный алтарь Чернобога —звериный культ звериного племени: кровь ребенка чужого племени, истыканногокаменным ножом, должна стечь по умело вырезанной длинной канавке в черномкамне, собраться в заботливо подставленную каменную лохань. Он с яростьютолкнул коленом лохань, та грохнулась на пол, разлетелась на мельчайшиеосколки.

С дальнего уступа спрыгивали русичи, Асмунд помог слезтьУмиле. Княгиня набежала, как ураган, с гpомким криком выхватила ребенка. Рюрикбыл еще белый, как мел, стискивал меч, руки дрожали. Асмунд и Рудый, как псы,висли на обезумевшем князе, уцепившись за локти.

— Выход завалило, — сообщил Рудый смятымголосом. — Целые скалы лопались, сам видел!

— Кому нужны старые дороги? — ответил Олегмрачно. — Гульча, ты где?.. Быстрее сюда, поросенок! Рудый, тащи ее сюда.Будет упираться, лупи.

Он встал перед монолитной стеной, уперся обеими ладонями.Раздался грохот, стена разломилась, как спелый арбуз, — перед ними зиялаширокая трещина в кроваво-красном граните. Сверху сыпалась крошка, камешки.Олег шагнул в разлом, Рудый предусмотрительно захватил факел, но вскореразочарованно швырнул под ноги. В расщелине, что вела круто вверх, сверкал тотже неземной свет — яркий и непривычно чистый.

Когда впереди блеснул настоящий дневной свет, они невольноускорили шаг. Олег первым выбрался наружу, встревоженно посмотрел на небо.Сердце сжалось: солнце коснулось края земли, а до Новгорода еще пара верст! Неуспевают до захода солнца взять ключ от Новгорода! Все напрасно...