— В чем дело, Вещий?.. Я так много слышал о твоей силе!Даже не пробовал расшатать штыри?

Олег ответил усталым голосом:

— Я знаю свои пределы. Цепь несокрушима... Что тыхочешь?

Морш прошелся перед пещерником, Асмунд вытянул ногу. Моршспоткнулся, резко обернулся, на лице мага был страх. Асмунд нагло расхохотался.Подбежал воин, ударил Асмунда рукоятью топора по лицу. Брызнула кровь, Асмундповалился на пол, Рудый наклонился в другую сторону, удерживая друга общей цепью.

— У тебя осталась маленькая возможность остатьсяживым, — вдруг сказал Морш. — Ма-а-ахонькая!

— Предать ведарство, вернуться к магии? — спросилОлег. — А мои спутники будут жить?

Морш брезгливо оглядел пленников.

— Не все, — произнес он после паузы. — Быка иловкача отпустим сразу, едва скажешь да. Женщина тоже не представляет ниценности, ни опасности. А вот Рюрик и его сын... Эту веточку обрубим. Они —угроза всему цивилизованному миру.

— Тогда знаешь мой ответ, — прошептал Олег.

Морш посмотрел ему прямо в лицо. Олег некоторое времявыдерживал взгляд мага, затем замигал, уронил голову. Морш усмехнулся.

Он пошел к выходу, там неподвижно стоял Туран. Воиныпоследовали за Моршем, заученно загораживая его широкими спинами. Оставленныйфакел бросал на их кольчуги странный красноватый свет. На пороге Моршповернулся, бросил холодно:

— Казнят вас сегодня вечером. Кстати, он уже почтинаступил... Без промедлений — вы опасны. Ребенка принесут в жертву.

Он заметил вопрос в глазах пещерника, но тот молчал, и Морш ответилсам, не упуская возможности ранить больнее:

— Глава Строителей занят, прибудет в последнюю минуту.Посмотрит на отсечение твоей головы, полюбуется ею на колу. Жертву принесет,естественно, сам. Кровь ребенка наполнит, как заведено по древнему ритуалу,жертвенную чашу... Сладка кровь самого опасного врага!

Туран грубо выдрал затихшего Игоря из рук оцепеневшей Умилы,хищно улыбнулся.

В глазах пещерника стоял отчаянный крик, голова бессильноупала на грудь. Морш победно ухмыльнулся, дверь за ним с лязгом захлопнулась,загремели засовы.

В мертвой тишине, нарушаемой лишь судорожными всхлипываниямивконец обессилевшей княгини, Рюрик произнес тяжело:

— Ладно, ребята... Простите, если кого обидел. Ктознал, что мы столкнемся с такой силищей? Святой отец знает его давно.

— Очень, — пробормотал Олег. — Первый разстолкнулись в молодости. Тартигай, Мрак и я тогда вышли из родного Леса. СейчасФагим, Глава Строителей, намного сильнее, чем был тогда... Он чудовищно силен,справиться с ним очень трудно. Придется умертвить, а я так не люблю убивать...

— А я так не люблю быть убитым, — сказал дотолемолчавший Рудый. — Святой отец, у меня задница затекла! Здесь полнеровный.

— Да, — произнес Олег, подумав, — пора.

Он выгнулся вперед, повис на цепях, с силой ударил голымипятками в монолитный камень. Рудый оборвал речь, смотрел с недоумением. Рюрикопустил голову, даже Асмунд отвернулся — неловко было смотреть на безуспешныепопытки, заранее обреченные на провал. Умила горько зарыдала.

Олег перевел дыхание, набрал в грудь воздуха. Он завис нацепях, расставил ноги пошире и ударил пятками в стену... Внезапно штыри, накоторых держались цепи, со скрипом выдвинулись вперед. Посыпалась мелкая пыль.Пещерник ступил вперед, легко выдернул железные копья, в монолите остались двезияющие дыры. Не переводя дыхание, Олег сунул острый конец железного штырямежду двух плит на уровне пола — сплошная стена на поверку оказалась не совсемсплошной. На его обнаженной спине вздулись чудовищные мышцы.

Камни хрустнули, раздвинулись. Олег залез в черную щель,волоча цепи и штыри, снаружи остались только голые ноги. Они дергались,упирались в пол, наконец Олег попятился, вылез. Рудый присвистнул: цепиостались в норе, в руке пещерника блестел зловеще изогнутый нож.

— Мне — первому, — сказал Рудый торопливо. —У меня затекло то место, где моя богатырская спина зовется по-другому!

Олег сунул лезвие между первым звеном и браслетом, нажал.Рудый перекосился, удерживая руку, казалось — вот-вот хрустнет лезвие, но слегким треском отломилось звено, цепь со звоном упала на камень. Рюрик и Асмундсмотрели радостными глазами, Умила перестала всхлипывать, отчаянная надеждазасветилась в ее прекрасных глазах.

— Я видел, что прикидываешься, — сказал Рудыйобвиняюще.

— Надо делать людям приятное, — прохрипел Олегокровавленным ртом. — Пока еще можно.

— Асмунд тоже чешет кабана, прежде чем... Нож отдаймне, я с тридцати шагов бью воробья в глаз!

— Не трогай воробьев, — сипло сказал Олег, онсмахнул кровь с лица, — и я дам тебе пять таких ножей.

— Прямо сейчас?

— Не сходя с места.

Пока Рюрик и Асмунд, пыхтя, ломали булатным ножом склепанныекольца, Олег снова нырнул в черный лаз, вытащил одежду, две кольчуги, три меча,огромный топор с рунами на обухе и алмазом на конце рукояти, саблю, дротикстранного вида с длинным зазубренным наконечником из голубого булата, пятьшвыряльных ножей с легкими сосновыми ручками, утяжеленными концами лезвий,острыми, как бритвы.

Рудый жадно ухватил саблю, руки его тряслись, согнул вкольцо, отпустил, вжикнул, рассекая воздух, провел ногтем по лезвию. Асмунд начетвереньках подкрался к топору, словно боялся спугнуть. Рудый наконец разжалпальцы, уставился вытаращенными глазами на драгоценные камни в рукояти:

— Чья это сабля?

— Скифа, сына Колоксая, — ответил Олег. Морщась,он с трудом натягивал на распухшее от кровоподтеков тело одежду. — Толькоэто не совсем сабля... Бери-бери, он не будет против.

Асмунд ухватил топор, бережно провел ладонью поотполированной рукояти, покачал на руках, определил вес:

— Святой отец... Я начинаю верить в чудеса. Оружие,ножи... Одежка, что пришлась тебе впору, словно на тебя шитая!

— Ее на меня и шили, — ответил Олег. Он пощупалобезображенное лицо, стер заливавшую глаз кровь. Струйка крови сразуиссякла. — Я сам туда ее положил.

— Давно?

— Лет сто назад.

— Ну, это почти вчера, ты даже не потолстел. Что будемделать? Неужто наш полон предвидел?

— Еще бы! Умила, не плачь. Игоря должны зарезать ночью,когда соберутся на тайную требу Чернобогу. Иначе не выманить главного мага —Фагима... Он живет в Тибете. Никто на свете, даже остальные шестеро из ТайногоСовета не знают, в каком он тайном месте!

Рюрик выбрал один из мечей — все три были разные по весу идлине, с хмурым, недоверчивым видом натянул кольчугу: чересчур легка.