— Стекла пуленепробиваемые, — почему-то громко сказал второйиз телохранителей.

Капустин пошевелился, поднимаясь с пола и освобождая своегоневольного пленника. Тот поднялся следом, криво улыбаясь и массируя руку.

— Найдите того, кто стрелял, — шепотом сказал он, — найдите.

Все очумело глядели на него, не двигаясь. Тогда он закричал:

— Быстрее! — И все сразу забегали.

Девушка-секретарь бросилась к телефону. Открывший окноохранник и второй, из сопровождавших Хозяина, бросились к дверям. Хозяинподошел к раненому телохранителю, около которого уже стояла женщина,встречавшая Павла внизу.

— Ему плохо, — негромко сказала она, — кажется, он умирает.

Несчастный хрипел, на его губах появились кровавые пузыри.Павел подошел ближе.

— Врача, скорее врача, — умоляла девушка-секретарь, чуть неплача.

В приемную ворвалось сразу несколько человек, один изкоторых — массивный мужчина лет шестидесяти — сразу бросился к Хозяину.

— Что здесь случилось?

— В меня стреляли, Константин Гаврилович, — все еще кривоусмехаясь, сказал Хозяин, — вон из того здания. Снайпер стрелял в меня, а вашасраная система безопасности меня не спасла.

Константин Гаврилович был, очевидно, начальником службыбезопасности. Он подошел к стене, куда попала пуля, посмотрел на разбитоезеркало. И спросил то, что должен был спросить в первую очередь:

— А кто открыл окно?

Все посмотрели на секретаря. Она все еще держала в рукахтрубку телефонного аппарата. Заметив устремленные на нее взгляды и услышаввопрос, она затряслась всем телом.

— Кто открыл окно? — повторил Константин Гаврилович, иХозяин, перепачканный кровью своего телохранителя, выпрямился, яростно глядя нанее. Девушка побледнела. Она пыталась что-то сказать, но не могла вымолвить нислова.

— Ты? — прошипел Хозяин. — Ты открыла окно?

Капустин вдруг понял, что таким голосом приговаривают людейк смерти. Девушка, очевидно, это тоже поняла. Она открывала рот, пытаясьоправдаться, но ничего не могла сказать. Чем-то она была похожа на рыбу,выброшенную из воды, на красивую рыбу.

Все смотрели на нее. Павел уже хотел вмешаться, когдауслышал за своей спиной голос.

— Это не она, — сказала молодая женщина, закрывшая окно. —Окно открыл ваш Михаил.

— Михаил? — повернулся к ней начальник службы безопасности.— А где он сейчас? Почему его здесь нет?

— Он побежал ловить убийцу, — женщина взглянула в окно. —Они вдвоем выбежали сразу после выстрелов.

Начальник службы безопасности взглянул на Хозяина. Очевидно,в его глазах отразилось нечто, если тот снова затрясся.

— Найти его, найти! — закричал, теряя остатки разума итерпения, Хозяин.

Константин Гаврилович кивнул своим людям, трое выбежали изприемной, столкнувшись в дверях с врачами. Хозяин недовольно посмотрел на суетувокруг раненого и кивнул начальнику службы безопасности.

— Найдите Михаила, — приказал он еще раз.

— А вы кто такой? — вдруг спросил Константин Гаврилович уКапустина.

— Как раз тот, кто спас меня. Сделал то, что должны былисделать ваши люди, — презрительно заметил Хозяин и, кивнув Капустину,предложил: — Пойдем ко мне в кабинет.

Перед тем как войти в кабинет, он шагнул к молодой женщине идотронулся до ее щеки.

— Спасибо, Женя, кажется, я тебе тоже обязан.

Она улыбнулась. Он убрал руку, и у нее на щеке осталасьполоска крови. Это была кровь раненого телохранителя. Женщина не испугалась.Она просто вытерла кровь.

Павел вошел в большой кабинет следом за Хозяином. Он уже непоражался размерам кабинета и его внутреннему убранству. Хозяин, неостанавливаясь, прошел метров сорок, пока не подошел к стенному шкафу на другомконце кабинета. В шкафу была скрыта дверь в его личные апартаменты. Он открылее.

— Заходи, — пригласил он журналиста.

Тот пошел по кабинету, утопая в тяжелых коврах. Хозяин,очевидно, любил восточную роскошь. Личные апартаменты представляли собойшикарную квартиру со спальней, столовой и кухней. Здесь могла бы жить небольшаясемья. Они сели в удобные мягкие кресла, и Хозяин достал бутылку коньяку.Разлил янтарную жидкость по рюмкам. Рука его все еще немного дрожала, хотя он ипытался держать себя под контролем.

— Давай выпьем, Паша, — предложил он, — ты сегодня спас мнежизнь. Значит, я твой крестник.

Он залпом осушил свою рюмку. Павел, попробовав коньяк,смачно пощелкал языком. Коньяк был превосходный.

— В армии служил? — спросил Хозяин.

— Да, Александр Юрьевич, — ответил Капустин, впервые называяХозяина по имени-отчеству.

— Для тебя просто Александр, — отмахнулся тот, — мы теперькак братья. А где служил?

— В Афганистане.

— «Афганец», значит?

— Вообще-то нет, — улыбнулся Капустин. — У нас считается,что всякий, кто побывал в Афганистане, настоящий Рембо, а это все выдумки. Я втыловой части служил, сначала даже кашеваром был. Ничего героического не делал.Это потом журналисты про меня придумали, что я там героически сражался.

— Я про тебя читал, — вспомнил Александр, — ты что,действительно вообще не воевал?

— Несколько раз под обстрелом был, — признался Капустин, —но вообще я у десантников по кухне был большим специалистом, чем по дракам. А навыкиукрываться от обстрелов еще с тех пор сохранились. В Чечне, где я операторомработал, было гораздо опаснее.

— Это понятно, — снова разлил коньяк Александр Юрьевич, — аты знаешь, зачем я тебя позвал сегодня?

Увидев отрицательный жест собеседника, он усмехнулся.

— Вздрючить тебя хотел, трепку тебе устроить, чтобы ты незадевал солидных людей. У тебя ведь скоро передача идет про одногобанкира-кавказца. И говорят, ты там такие паскудные вопросы назадавал, чтоэтому банкиру впору из Москвы уезжать.

— Есть такое, — улыбнулся Капустин. Вторая рюмка была ещевкуснее первой.

— И действительно сильно его задел? — поинтересовалсяАлександр.

— Сильно, — улыбнулся еще раз Капустин, — он там несколькораз подставился. Он ведь еще и с акцентом говорит, поэтому эффект будетсильный. Вы сами увидите, передача получится интересной.

— Значит, передачи не будет, — спокойно сообщил Александр.Он поднялся, подошел к телефону, поднял трубку: — Зина, скажи, чтобы мнепривезли новый костюм. И рубашку, и галстук. Пошли мой автомобиль.