Он положил трубку и вернулся к молчаливо сидевшемуКапустину, все еще переваривающему сказанное.

— Почему не будет? — все-таки рискнул спросить он.

— Не будет, и все, — криво улыбнулся Александр Юрьевич. Онвсе еще нервничал, понимая, чем мог окончиться для него сегодняшний день. Нотеперь внешне это никак не проявлялось. — Просто я не хочу. Этого вполнедостаточно, чтобы вашей передачи не было.

— Вы из-за этого меня вызывали? — нахмурился Капустин.

— Вообще-то да. Сколько ты получаешь за хорошую передачу?Пять тысяч? Десять? Я тебе хотел предложить сто. Тебе не помешают лишние стотысяч долларов? Или помешают?

— Не помешают, — снова улыбнулся Капустин.

— На этом я собирался закончить с тобой нашу беседу. Но тыумудрился еще и вовремя меня толкнуть, чтобы этот сукин сын в меня не попал.

Капустина поражало спокойствие, с которым он говорил теперьо неудавшемся покушении. Очевидно, Александр держал себя чудовищным усилиемволи. Он был сильным человеком и предпочитал выглядеть таким во всехобстоятельствах. И хотя руки его все еще немного дрожали, он был в состояниивести разговор и даже анализировать случившееся.

— Поэтому, — продолжал Александр, — у меня к тебе естьделовое предложение. Ты мой канал на телевидении знаешь? Мы его сейчасрасширяем, будем конкурировать с другими. Постараемся вырваться в лидеры,поэтому я твою передачу собираюсь купить.

— Как это купить? — не понял Капустин.

— Переманить к себе, — пояснил Хозяин, — чтобы ты работал нанашем канале. Со всеми своими ребятами. А заодно хочу, чтобы ты с этого моментабыл и нашим продюсером. Зарплата французского президента тебя устроит? Или тыхочешь зарплату американского президента?

— А сколько они получают? — деловито спросил Капустин.

— Молодец, — засмеялся Александр Юрьевич. — Французский —семь тысяч долларов в месяц, а американский в два раза больше.

— Мне больше нравится зарплата американских телеведущих, —сразу нашелся, что ответить, Капустин.

— Мы пока еще до этого не дошли, — заметил АлександрЮрьевич, — но, дай срок, и до такой зарплаты дорастем. И еще будем к себеамериканцев переманивать. Не веришь?

— Верю, верю, — засмеялся Капустин.

В апартаменты вошел начальник службы безопасности. По егомрачному лицу было ясно, что открывшего окно телохранителя они не нашли.

— Прошляпили? — мрачно спросил Хозяин.

— Ушел, сукин сын, — выдохнул Константин Гаврилович. На егошироком мясистом лице отразилась сложная гамма чувств. От ненависти дораздражения. — Убежал. Даже куртку свою оставил. Понял, что мы его искатьбудем.

— Домой к нему людей послали?

— И к его подружке тоже… — Константин Гаврилович покачалголовой. — Узнать бы, кто заказал этому сукину сыну открыть окно.

— Я вспомнил, — вдруг сказал Павел, — как раз за минуту довашего прихода кто-то позвонил по внутреннему телефону, и он, положив трубку,пошел открывать окно. Он знал, что вы поднимаетесь в этот момент к себе вкабинет.

Хозяин, сжав губы, посмотрел на начальника службыбезопасности. Тот шумно задышал, хмуро взглянув на журналиста. Очевидно, егобольше устроило бы, если бы Павел сообщил эту информацию ему наедине.

— Я же вам говорил, что у вас настоящий бардак! — гневнокрикнул Александр. — Значит, кроме Михаила, у нас в здании еще кому-тозаплатили. Я могу узнать, наконец, кто именно платит моим людям? И кто хотелсегодня убить меня?

— Мы все выясним, — сурово заверил его начальник службыбезопасности. — Я подключу наших знакомых из ФСБ. И найду Михаила. Живого илимертвого.

— Лучше живого, — процедил Хозяин. — Живого, чтобы я его самдопросил. Мне он нужен живым.

Начальник службы безопасности, понимая, что в такомсостоянии лучше не спорить, вышел. Александр Юрьевич проводил его долгимтяжелым взглядом, а потом с проклятием бросил дорогую хрустальную рюмку вдверь. Рюмка упала на ковер не разбившись, только расплескав остатки коньяка.

— В общем, согласен или нет? — нервно спросил Хозяин. —Будешь работать у меня?

Похоже, у него начали сдавать нервы. Реально существующийзаговор против него, заговор, в котором принимали участие сотрудники егоохраны, потряс Александра Юрьевича больше, чем пуля снайпера. На размышления уПавла не оставалось ни секунды. Впрочем, от подобного предложения отказыватьсяне имело никакого смысла. Это был подарок судьбы.

— Я согласен, — быстро сказал Павел, понимая, что теперь егожизнь круто изменится.

— Ну вот и отлично, — кивнул Александр Юрьевич. — Деталиобговоришь с Женей. Она у меня пресс-секретарь и помощник. И не вздумай к нейприставать. Я вообще не люблю, когда пристают к моим сотрудницам.

— Понял.

Хозяин подошел к телефону, поднял трубку.

— Оформи приказом. С завтрашнего дня продюсером нашегоканала назначается журналист Павел Капустин. Да, он. Оклад указывать не нужно.Он будет получать гонорары. Это уже мое дело. Позвоните в рекламный отдел.Пусть сообщат в наши газеты, чтобы они соответственно оформили эту новость.Все, как обычно. Перспективный молодой человек, бывший воин-интернационалист,известный журналист и так далее. Ты меня понял. Позвони редактору нашей газеты,пусть сделают с Капустиным большое интервью.

Он положил трубку, повернулся к Павлу.

— Теперь уходи. Сам видишь, сейчас не до тебя. Можешь ужезавтра выходить к нам на работу. Подойди к Якову Абрамовичу. Он у нас ведаетрекламой. Этот человек может все подать гениально. Уже через несколько дней отебе будут писать все московские газеты, одобряя мой выбор.

Павел поднялся, поставил рюмку на столик. Такаяоперативность просто поражала. Александр Юрьевич принадлежал к тому типу людей,которые не любят терять времени на лишние разговоры. Да и время подобных людейбыло слишком дорого. По самым скромным подсчетам, он обладал состоянием внесколько сот миллионов долларов. И это не считая целой информационной империи,которую он контролировал.

В тот момент, когда Капустин выходил из апартаментов, дверьоткрылась и в комнату еще раз вошел Константин Гаврилович.

— Приехали из прокуратуры и ФСБ, — мрачно сообщил он, — онихотят видеть вас.

— Откуда они узнали? — окончательно разозлился АлександрЮрьевич.

— Врачи сообщили. Николай умер в машине, — пожал плечамиКонстантин Гаврилович.

— Я должен был оказаться на его месте, — помрачнел АлександрЮрьевич и, уже не задумываясь, приказал: — Позови Якова Абрамовича. Если осегодняшнем покушении узнают журналисты, я лично удавлю того, кто выдаст этуинформацию, — пообещал он.