Конечно, если она позвонит в редакцию и просто изменитголос, Любочка Крупенникова ее не опознает. Но сам Алик! Они знакомы тыщу лет,и ее могут выдать интонации. Значит, надо придумать какой-нибудь трюк. Оченькстати Мила вспомнила, как в детстве они с подружками басом разговаривали встакан. Звук получался захватывающим. Захмелевшая Мила растерянно огляделась посторонам. Отложить мероприятие до дому? А вдруг Алика укокошат прямо сейчас?

Чувство справедливости погнало Милу к небольшомузастекленному магазинчику, выстроенному прямо возле выхода из метро.

— Простите, у вас есть граненый стакан? — важноспросила она у толстой нарумяненной продавщицы с обесцвеченными усами.

— Шутите, что ли? — ухмыльнулась та.

— Ну хорошо, а банка? — не отставалаМила. —Стеклянная?

— Вот, пожалуйста, банок миллион! — продавщицамахнула рукой в направлении полок.

Здесь действительно стояли банки, в которых находилисьпродукты — огурчики, баклажанная икра, кукуруза.

— Какую вам?

— С широким горлышком, — сообщила Мила, намертвовцепившись пальцами в край прилавка. — Чтобы я могла пролезть туда ртом.

— Зачем ртом? — опешила продавщица. —Возьмите вон пластмассовую ложку. Пять штук в упаковке, недорого. Так чего выбудете?

— Майонез, — сообщила Мила, приценившись к самойпузатой банке на полке. — Вон тот, с желтой крышечкой.

Продавщица молча пробила чек и падала Миле банку ипластмассовые ложки.. Мила схватила свои покупки и отправилась на улицу, ктаксофонам. Выбрав самый крайний, она поставила на подвесную полочку майонез ипринялась зубами вскрывать упаковку с ложками. Мысль вытряхнуть майонез в урнупросто не пришла ей в голову. Спиртное в крови да еще оказавшиеся в наличииложки ее дезориентировали.

Открутив у банки крышку, Мила отправила в рот первую порцию.Майонез был вкусным, но жирным. И если первая половина банки проскочила почтинезаметно, то вторую желудок уже просто отторгал.

Мила сунула нос в полупустую банку и басом сказала:

— Эй, ты! Тебя хотят убить! Берегись!

Судя по всему, майонез все-таки мешал появиться эху, инужного эффекта не получилось. Мила с отвращением принялась доедать остаткипродукта, время от времени пробуя звук. Она отправляла ложку майонеза в рот,проглатывала ее, потом подносила банку к губам и страшным голосом говорила:«Ха-а!» Наконец банка опустела окончательно.

Сыто рыгнув, Мила подняла глаза и увидела, что возлетаксофона толпятся люди, которые смотрят на нее с брезгливым интересом.

— Чего тебе? — нелюбезно спросила Мила, обращаяськ толстячку в шапке-пирожке, который стоял ближе всех.

— Мне позвонить, трусливо пояснил тот.

— Вот же хамы! — возмутилась Мила. —Обязательно надо звонить там, где я стою! Таксофонов — целый лес!

— Но работает только этот, — пятясь, пояснилмужчина.

— Сначала я, — жестом остановила его Мила.

Она достала из кошелька телефонную карту и долго пыталасьскормить ее автомату. Наконец попала прямо в прорезь и с четвертой попыткинабрала номер редакции.

— Вас слушают! «Возраст женщины»! — донесся до нееполный искусственной доброты голос Любочки.

— На! — сказала Мила, внезапно протягивая трубкумужчине в «пирожке». — Позови к телефону Альберта Николаевича. Быстреезакончим.

Тот послушно взял трубку и исполнил просьбу.

— Мне бы Альберта Николаевича, — взволнованнопискнул он.

— Умница, — похвалила его Мила, вырывая трубкуобратно.

— Алло! — услышала она голос Алика Цимжанова.

Мила схватила банку и, поднеся ее к правой половине рта,страшным голосом сказала:

— Это предупреждение! Тебя хотят убить!

— Кто это? — рассердился далекий Алик.

— Доброжелатель.

— Что вам надо?!

— За тобой охотится убийца в колготках наголове, — замогильным тоном сообщила Мила. — Он хочет выстрелить втебя из пистолета! Будь осторожным. Найми телохранителя. Ты все понял?

Неожиданно для себя она икнула прямо в банку, и со стороныпоказалось, что это всхлип или смех. Все в целом получилось довольно зловеще.

— Надо милицию позвать! — возмущенно сказалакакая-то тетка, увешанная пакетами. — Это ведь телефонная хулиганка!

— Да я наоборот! — обиделась Мила. — Япредупредила хорошего человека!

— Угу, угу, — покивала головой тетка, показывая,что нисколечко не поверила. — Такие вот звонят по разным учреждениям иговорят, что там заложена бомба.

Оскорбленная до глубины души Мила отправилась к Ольге. Тавстретила ее страшным воплем:

— А-а! Вот она! Видали?

— Что значит — видали? — пробормотала Мила,отставляя голову подальше, отчего у нее появился второй подбородок. — Чеготы на меня кричишь?

— Я все утро обрывала телефон — тебя нет. Тогда япозвонила частному детективу, которого мы вчера наняли. Он вскрыл балконнуюдверь, и оказалось, что ты испарилась! Хотя он клялся, что утром ты была не всостоянии не только ходить, но даже лежать по-человечески.

— Он судил по себе, — заметила Мила, нога об ногусковыривая туфли. — Как ты думаешь, я могу понравиться богатому мужчине?

— В настоящий момент? — уточнила Ольга.

— Ну да, именно в настоящий.

— Безусловно, если он лишен обоняния, имеет сильныедефекты зрения и при этом раздавил свои очки.

— Боже! Боже! Что же тогда ему было от менянужно?! — воскликнула Мила, отправляясь на кухню с воздетыми вверх руками.

Ольга побежала за ней, спрашивая на ходу:

— Кому нужно? Что ты опять натворила?

— Я ездила к Орехову за деньгами, но он ни шиша мне недал! Сказал, что стреляли, конечно, в Алика, потому что я слишком ничтожноесоздание, чтобы меня убивать.

— Сволочь, — с чувством произнесла Ольга,судорожно щелкая зажигалкой.

— А потом на улице я встретила его нового инвестора. Онповел меня пить кофе. — Мила пристально поглядела на Ольгу и спросила:

—Как ты думаешь, зачем?

— Возможно, он тебя просто пожалел, — предположилата. — Вид у тебя, скажем прямо, не блестящий.

— Но он делал мне комплименты. Сбросил десяток лет,обаял, дал визитную карточку…

— Н-да, — пробормотала Ольга, еще раз критическиоглядев пьяную сестру. — Тут и в самом деле что-то не то. Кстати, твойОрехов — умный мужчина. Что, если он прав и стреляли все-таки в Алика? Еготогда надо предупредить! Мы ведь с тобой думали об этом!