— А у этого Гуркина есть ключ? — приоткрыв упрямослипающиеся глаза, спросил Константин. — Что, если он припрется в самоенеподходящее время? И застанет нас в обнимку?

— Мы разве обнимаемся? — удивилась Мила, котораяналивала себе в два раза меньше, но пьянела почему-то в два разабыстрее. — Впрочем, ключа у него нет.

Константин этим обстоятельством был страшно удивлен, новысказать своего удивления у него не было сил.

Проснулись они ранним утром, не имея понятия о том, чтомежду ними случилось ночью. Мила по-прежнему оставалась в пижаме и спала калачикомповерх одеяла. Впрочем, это еще ничего не значило. Глубоков протрусил в ванну,завернувшись в простыню.

— Ну, кажется, у вас все в порядке? —возвратившись, трусливо спросил он, не смея перейти на «ты».

Мила налила две чашки черного кофе и хмуро ответила:

— В полном.

— Если кто-нибудь из ваших знакомых спросит, неполучали ли вы сообщения от кого бы то ни было…

— Я помню. Полечу к вам мухой. Кстати, а простопозвонить нельзя?

— Можно, конечно, можно! — Константин суетливонадел ботинки и схватился за дверную ручку.

— А что, разве на вас не было верхней одежды? —сощурилась Мила.

— Я же пришел на ваш отчаянный зов, — он махнулрукой в сторону окон, — не тратя времени даром.

— Вы прыгали со своего балкона? Ради меня? О! Благодарювас!

— Что вы, что вы, не стоит благодарности.

Константину очень хотелось придержать двумя руками своюмногострадальную голову, но ему было неудобно. «Боже мой, ничего непомню! — в отчаянии подумал он. — Спросить как-нибудь?» Впрочем,взглянув на мятое лицо своей «клиентки», он тотчас же раздумал задаватьвопросы. Если что, грех на ней. Это она ему сто рублей заплатила.

Борис встретил его глумливой ухмылкой.

— Как прошла ночка? — спросил он, коротко зевнув.

— Лютикова попросила меня с ней остаться.

— Ясное дело!

— Заплатила сто рублей.

— Надеюсь, ты оправдал всю сумму?

— Я тоже надеюсь, — пробормотал Константин. —Правда, мы слишком много выпили. Думаю, она будет приходить в себя до вечера.

— У тебя появились мысли по поводу того, кто хочет ееубить?

— Возможно, тип, который думает, что она знает кое-чтоо «невидимке»,

— Но она говорит, что не знает!

— Мало ли, что она говорит. Она страшно напугана. Асильно напуганный человек становится хроническим вруном.

— Зачем же наш мистер Икс дал деду телефон Лютиковой,если тут же решил ее устранить? — не сдавался Борис. — Кому деддолжен был звонить?

— Ну… Может быть, дед еще до удара успел через Лютиковус ним связаться. А она просто врет, что ей не звонили. После того как звоноксостоялся, она просто-напросто стала нежелательной свидетельницей. Неизвестныйузнал, что у деда удар, и решил дальше действовать без него, оборвать всесвязывающие их ниточки.

— Нет, это как-то слишком не правдоподобно.

— Но ты не можешь отрицать того, что на Лютиковупокушались именно в то время, когда мы начали через нее искать «невидимку».

— Слушай, а что, если ее все-таки укокошат? Что мытогда будем делать? Ниточка оборвется и…

— Для этого Лютикову надо охранять.

— Но ни ты, ни я не можем обеспечить ее сохранность!

— Если она будет сидеть дома, то можем. Ты караулишьлестницу, я — балкон.

— Ага. И когда придет убийца, мы сбросим ему на головутелевизор.

— Ладно тебе, просто спугнем.

— Но что, если Лютиковой захочется куда-нибудьотправиться?

— Ну… Я напугаю ее, велю носа не высовывать. Ведь онадумает, что я всамделишный частный сыщик и работаю на нее. Должна послушаться.

— Думаю, днем караулить балкон не придется. Кто тудаполезет при всем честном народе? Остается дверь в квартиру. Я усядусь вподъезде на подоконнике и почитаю газету, а ты ложись спать.

— Я спал, — коротко ответил Константин. — Ноя расстроен.

— Еще бы. Провел ночь с едва знакомой женщиной!

— Но ты же понимаешь, что это все ради спасения нашегодоброго имени!

— Боюсь, что в ходе спасения ты опозоришь наше имякаким-нибудь другим способом, — пробормотал Борис.

В это время Мила отчетливо осознала, что ей не по силамсидеть взаперти и бездействовать. Конечно, на нее работает частный детектив,но… Этот Глубоководный не казался ей особо умным или расторопным, ее сто разприкончат, прежде чем он что-нибудь отыщет. Недаром же у него расценки, как вкомиссионке! Нет-нет, до тех пор, пока он ищет убийцу, ей просто необходимтелохранитель. Крупный мужик с глазками-прицелами и пистолетом под мышкой. В товремя как она станет смотреть телевизор, вязать или читать романы, он будетходить от двери к окнам и проверять, все ли в порядке.

Мила была убеждена, что нанять телохранителя в нынешнеевремя — не проблема. Были бы наличные, чтобы оплатить его верную службу.Наличные она могла взять только у бывшего мужа. Вернее, даже не бывшего — ведьразвод покуда не состоялся. В конце концов, Орехову по штату положено решать еепроблемы!

«Я должна побороться за себя, — решила Мила. —Кроме того, это Орехов затеял развод, после того как я застукала его с тойдлинноногой вешалкой». Мила натянула брюки и свитер, зачесала стоявшие дыбомволосы вниз и выскользнула из квартиры. Борис, которого братец уверил в том,что Лютиковой потребуется еще некоторое время на вытрезвление, за лестницей неследил и уход ее прозевал.

«Орехов, конечно, испугается, когда я скажу ему, что в менястреляли, — думала Мила по дороге. — По крайней мере, расстроится».Однако действительность оказалась другой. Орехов во всей полнотепродемонстрировал свой гнусный характер и не только не расстроился, но проявилполное и абсолютное непонимание момента.

— Чушь какая-то! — воскликнул он, когда Милаворвалась к нему в кабинет и выложила карты на стол. — Зачем тебетелохранитель? — Он голосом выделил это «тебе», давая понять, что Мила вего представлении не больше, чем блоха на собаке.

— В меня стрелял мужчина в черных колготках! —раздраженно пояснила та.

— Мужчина в черных колготках?! — изумленноповторил Орехов. — Ты что, накануне участвовала в демонстрации, требующей ограничитьправа сексуальных меньшинств?

— Колготки были у него на голове, — раздраженнопояснила Мила. — И прошу тебя, Илья, не строй из себя кретина. Этослучилось в редакции, на балконе. Мы вышли с Аликом Цимжановым на воздух…