Безусловно, было ошибкой в самом начале выбирать то, что казалось самой либеральной и прогрессивной формой из всех различных форм демократического правления, при которой президентская власть была крайне ограниченна и существовала сложная пропорциональная система выборов. Когда правые или левые экстремисты пытались пользоваться такими ситуациями, ограничение демократии должно было бы показаться единственным шансом на спасение ее базовых составляющих от абсолютно антидемократических нажимов. Но замечательно то, что обычно следом возникала тенденция к постепенному восстановлению урезанных демократических свобод, резко прерванному тоталитарной агрессией, которой было невозможно избежать.

То, что сделать это было невозможно, доказывают две страны Центрально-Восточной Европы, которых справедливо хвалят за то, что они никогда не меняли свои демократические институты и, тем не менее, были в числе первых, подвергнувшихся нападению – Чехословакия со стороны нацизма, а Финляндия – коммунизма. Ни в их случае, ни в случае других государств, где демократия прошла через более или менее острые кризисы в коротком периоде независимости, нельзя ставить под вопрос общую хронику событий этого периода просто потому, что все эти страны, каково бы ни было их конституционное развитие, не были достаточно сильны, чтобы защитить свою свободу от противника. Что всем им было нужно для продолжения своей мирной деятельности – это более благоприятная международная обстановка, которую проводимая ими внешняя политика тщетно пыталась улучшить зачастую совместными усилиями, поэтому и рассматривать мы их будем с общей точки зрения. Но прежде чем сделать это, следует объяснить совершенно различное положение еще двух отдельных народов.

В противоположность тринадцати свободным и независимым странам, свободно развивавшимся между Швецией, Германией и Италией, с одной стороны, и Советским Союзом – с другой, два народа в этом регионе, которые тоже надеялись получить независимость и стать демократическими национальными государствами, были включены в состав СССР и снова оказались под властью России. Это были украинцы и белорусы.

Какие-то части обоих народов оказались в границах Польши, часть украинцев – в Чехословакии и Румынии, а совсем немного белорусов – в Латвии. Но после окончательного мирного урегулирования огромное большинство обоих народов оказалось в составе советских (социалистических) республик, которые изначально должны были быть независимыми, но под властью коммунистов, контролируемых Москвой. Этот контроль было легко установить в сравнительно небольшой Белорусской республике (БССР – Белорусской Советской Социалистической Республике), где после свержения недолго просуществовавшего демократического правительства 10 февраля 1919 г. была провозглашена советская власть. Эта власть немедленно выступила за федерацию с Россией и менее чем через год 16 января 1920 г. заключила тесный военный и экономический союз с Москвой. Но в гораздо большей Украине (УССР – Украинской Советской Социалистической Республике) Украинская коммунистическая партия под руководством Мануильского и Раковского, которые вообще не были украинцами, полностью подчинили Советской России «независимую» республику, первой столицей которой был Харьков, расположенный рядом с ее границей. 28 декабря 1920 г. во время мирных переговоров с Польшей в Риге между Украинской и Российской Советской Республиками был подписан союзный договор, который предусматривал создание совместного Народного комиссариата в рамках российского правительства, расширившегося за счет представителей Украины.

После заключения мирного договора в Риге идея о настоящем федеративном союзе всех советских республик, уже подготовленная 1 июня 1919 г. специальной комиссией, стала быстро развиваться под давлением России и в связи с почти полным истощением Украины войной, революцией, засухой и тифом. Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР), во много раз бо́льшая по площади и населению, чем все другие республики, включая республики Закавказья и Центральной Азии[90], была, разумеется, ядром этого союза. И именно этому правительству постепенно переходила все бо́льшая власть от союзных республик, включая право представлять их в международных отношениях, как это произошло с Украиной на Генуэзской конференции в апреле 1922 г. В конечном счете 30 декабря этого года «договор о слиянии» объединил РСФСР, Украину (УССР), Белоруссию (БССР) и ЗСФСР (Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику, образованную уже 12 марта 1922 г. Арменией, Азербайджаном и Грузией, Закавказскую Федерацию Социалистических Советских Республик, в декабре изменившую название) в «одно федеративное государство».

Задуманный и утвержденный в 1923 г., этот союз был настолько централизованным, что в окончательной редакции текста первой Конституции СССР от 30 января 1924 г. пришлось сделать некоторые уступки чувствам представителей нерусских национальностей. «Право выхода» из союза, гарантированное всем союзным республикам в статье 4, было просто фикцией и подчинялось праву рабочего класса укреплять свою власть. И хотя суверенитет отдельных республик был ограничен статьей 3 «только в отношении вопросов, относящихся к компетенции Союза», эта конституция передавала так много реальной власти центральным «Всесоюзным Комиссариатам» в Москве, что местной администрации ее оставалось очень мало. В добавление к Совету Союза, в котором делегаты от РСФСР составляли, разумеется, огромное большинство, в качестве второй палаты Верховного Совета был создан Совет национальностей, в котором союзные республики и даже автономные образования внутри этих республик (в основном в РСФСР) имели равное представительство, но эта палата решала по большей части проблемы национальностей.

Что касается этих проблем, то главным принципом, многократно повторяемым Лениным и Сталиным (который был официальным экспертом в этой области), была свобода по форме, но самобытность по содержанию – формулировка, признававшая право каждой национальности на использование своего языка и народных обычаев, но при условии, что все политическое, экономическое и культурное развитие всех народов будет строго следовать коммунистическому образцу. А так как существовала Коммунистическая партия (ВКП(б), одна на весь союз с преобладанием русского большинства, которая реально управляла федерацией, то любые конституционные гарантии, основанные на разделе власти между союзом и отдельными республиками, оставались просто формальностью.

Господство РСФСР сохранялось даже после создания союзных республик в Средней Азии; из них Казахская ССР, созданная в 1936 г., получила территорию более миллиона квадратных миль, но была редко заселена (около 6 миллионов жителей). Две другие советские республики, расположенные на западной границе союза, были самыми большими по населению, но даже Украина (УССР) с ее 35 миллионами человек была в этом отношении в три раза меньше РСФСР; ее площадь 200 тысяч квадратных миль была незначительной по сравнению с 6,5 миллиона квадратных миль площади России. Более того, среди жителей УССР существовало значительное русское меньшинство.