— Моя армия, — прохрипел Хенсельт, а его лицоналилось цветом доброго старого вина, — отвоевала Мархию у нильфгаардцев.Твое, прости господи, королевство тогда уже прекратило существование, Демавенд.Скажу больше: если б не моя армия, у тебя сегодня вообще никакого королевстване было бы. Хотелось бы взглянуть, как без моей помощи ты изгоняешь Черных заЯругу и Доль Ангру. Поэтому можно без особых преувеличений утверждать, что тыостался королем по моей милости. Но здесь и сейчас моя милость кончается! Ясказал: не отдам даже пяди моей земли! Не позволю уменьшить мое королевство!

— А я — мое! — встал Демавенд. — Нам недоговориться!

— Господа, — примиряюще сказал Кирус Хеммельфарт,иерарх Новиграда. — Наверняка возможен какой-то компромисс…

— Империя Нильфгаард, — снова заговорил ШилярдФиц-Эстерлен, обожавший встревать ни с того ни с сего, — не примет такогодоговора, коий нанесет вред Стране Эльфов в Доль Блатанна. Если это необходимо,я еще раз прочту господам содержание меморандума…

Хенсельт, Фольтест и Дийкстра фыркнули. Демавенд взглянул наимператорского посланника спокойно и почти доброжелательно.

— Ради общего блага, — заявил он, — и радимира я признаю автономию Доль Блатанна. Но не как королевства, а как княжества.При условии, что княгиня Энид ан Глеанна принесет мне ленную присягу иобязуется уравнять в правах и привилегиях людей и эльфов. Я готов на это, какуже сказал, pro publico bono.

— Вот, — произнесла Мэва, — речи истинногокороля.

— Salus publica lex suprema est,[66] — сказалиерарх Хеммельфарт, уже долгое время ждавший оказии продемонстрировать своезнание дипломатического сленга.

— Однако добавлю, — продолжал Демавенд, глядя нанадувшегося Хенсельта, — что уступка в отношении Доль Блатанна непрецедент. Это есть единственное нарушение целостности моих земель, на котороея соглашаюсь. Никакого другого раздела либо захвата я не приемлю. Каэдвенскаяармия, вторгшаяся в пределы моего королевства агрессором и захватчиком, должнав течение недели покинуть беззаконно оккупированные укрепления и замки ВерхнегоАэдирна. Таково условие моего участия в переговорах. А поскольку verba volant,[67]мой секретарь приложит к протоколу официальный демарш по данному вопросу.

— Хенсельт? — Фольтест выжидательно взглянул набородача.

— Никогда! — заревел король Каэдвена,переворачивая кресло и вскакивая, будто ужаленный шершнем шимпанзе. —Никогда не отдам Мархии! Только через мой труп! Не отдам! Ничто не заставитменя сделать это! Никакая сила! Никакая, курва вас задери, сила!

А чтобы доказать, что и он не лыком шит и кое-чему научился,взвыл:

— Non possumus![68]

* * *

— Покажу я ему non possumus, старому дуралею! —фыркнула Сабрина Глевиссиг в комнате этажом выше. — Можете не сомневаться,милые дамы, я заставлю этого идиота признать требования, касающиеся возврататерриторий, захваченных в Верхнем Аэдирне. Каэдвенские войска уйдут оттуда задесять дней. Это ясно. Двух мнений быть не может. Если кто-либо из вас, дамы,сомневается, то я, поверьте, имею право чувствовать себя задетой за живое.

Филиппа Эйльхарт и Шеала де Танкарвилль выразили своеодобрение кивками. Ассирэ вар Анагыд поблагодарила улыбкой.

— На сегодня, — сказала Сабрина, — осталосьрешить проблему Доль Блатанна. Содержание меморандума императора Эмгыра мызнаем. Короли, что сидят под нами, еще не успели обсудить этот вопрос, но ужевысказали свое мнение. Занял определенную позицию также наиболее, я бы сказала,заинтересованный: король Демавенд.

— В позиции Демавенда, — сказала Шеала деТанкарвилль, кутаясь в боа из серебристых лис, — просматриваются признакидалеко идущего компромисса. Это позиция позитивная, продуманная и взвешенная.Шилярду Фиц-Эстерлену придется трудновато, если он пожелает добиватьсяреферендума и заявлять протесты. Он будет препираться по меньшей мере сутки. Апотом начнет отступать.

— Нормально, — отрезала Сабрина Глевиссиг. —Нормально и то, что наконец-то они где-то встретятся, о чем-то договорятся.Однако не будем ждать и сейчас же решим, что позволить им в конечном итоге.Францеска! Молви слово! Речь же идет о твоей стране.

— Именно поэтому, — обворожительно улыбнуласьМаргаритка из Долин. — Именно поэтому я и молчу, Сабрина.

— Перебори гордость, — серьезно сказала МаргаритаЛо-Антиль. — Нам надо знать, что можно дозволить королям.

Францеска Финдабаир улыбнулась еще обворожительнее.

— Ради мира и блага народа, — проговорилаона, — я соглашусь с предложением короля Демавенда. Можете, милые девушки,с этой минуты перестать именовать меня Наисветлейшей, достаточно будет просто«Вашей Светлости».

— Эльфьи шуточки, — поморщилась Сабрина, —меня ничуть не смешат, вероятно, потому, что я их не понимаю. Как с другимиусловиями Демавенда?

Францеска трепыхнула ресницами.

— Я согласна на реэмиграцию поселенцев-людей ивозвращение их имущества, — сказала она серьезно. — Гарантирую такжеравные права всем расам…

— Побойся богов, Энид, — рассмеялась ФилиппаЭйльхарт. — Не соглашайся на все-то! Поставь хоть какие-нибудь условия!

— Поставлю. — Эльфка вдруг посерьезнела. — Яне согласна на ленную присягу. Я хочу полностью распоряжаться Доль Блатанна.Никаких вассальных повинностей, кроме обещания сохранять лояльность и ненаносить вреда сюзерену.

— Демавенд не согласится, — кратко бросилаФилиппа. — Он не откажется от доходов и рент, которые давала ему ДолинаЦветов.

— По этой проблеме, — Францеска поднялаброви, — я готова к двусторонним переговорам и убеждена, что мы достигнемконсенсуса. Алодиум[69] не принуждает к уплатам, но ведь не запрещает и неисключает их.