Она направилась к выходу, эскортируемая с обеих сторон.Гордо подняв голову. Гудели тяжелые сапоги, позвякивали кольчуги, звенелооружие.

Сделав несколько шагов, она обернулась в первый раз. Сделавеще несколько — второй. «Ведь я их уже никогда, никогда не увижу, —ужасающим и холодным светом забилась у нее под темечком мысль. — НиГеральта, ни Йеннифэр. Никогда».

Осознание этого мгновенно, одним махом стерло маскупритворной отваги. Лицо у нее сморщилось и искривилось, глаза наполнилисьслезами, из носа потекло. Она боролась изо всех сил, но впустую. Поток слезпрорвал запруду притворства.

Нильфгаардцы с саламандрами на плечах глядели на нее молча.Молча и изумленно. Некоторые видели ее на окровавленных ступенях, все — вовремя разговора с императором. Ведьмачку с мечом, непобедимую ведьмачку, смелоглядящую в глаза самому императору. И теперь удивлялись, видя всхлипывающего иплачущего ребенка.

Она понимала это. Их взгляды жгли ее огнем, кололи какшпильки. Она боролась, но безуспешно. Чем сильнее сдерживалась, тем сильнеелились слезы.

Она замедлила шаг, потом остановилась. Эскорт тоже. Нотолько на мгновение. Выполняя ворчливую команду офицера, кто-то схватил еежелезными руками под мышки, за кисти. Цири, всхлипывая и глотая слезы,обернулась в последний раз. Потом ее потащили. Она не сопротивлялась. Новсхлипывала все громче, все отчаяннее.

Остановил их император Эмгыр вар Эмрейс, тот темноволосыйчеловек, лицо которого пробуждало в ней странные, неясные воспоминания. Ониотпустили ее по его резкому приказу.

Цири хлюпнула носом, вытерла глаза рукавом. Видя, что онподходит, сдержала плач, снова вскинула голову. Но сейчас — она понимала — всевыглядело просто смешно.

Эмгыр долго и молча глядел на нее. Подошел. Протянул руку.Цири, всегда в ответ на такие движения механически пятившаяся, сейчас, к своемувеличайшему изумлению, не отреагировала. С еще большим изумлением она отметила,что его прикосновение ей вовсе не отвратительно. Он прикоснулся к ее волосам,как бы пересчитывая беленькие как снег прядки. Коснулся изуродованной шрамомщеки. Потом привлек к себе, гладил по голове, по спине. И она, сотрясаемаярыданиями, позволяла ему делать это, а руки держала неподвижно, словно пугалодля воробьев.

— Удивительная это штука — Предназначение, —услышала она шепот. — Прощай, дочка.

* * *

— Как он сказал?

Лицо Цири слегка искривилось.

— Он сказал: va faill, luned. На Старшей Речи: «Прощай,девочка».

— Знаю, — кивнула Йеннифэр. — И что потом?

— Потом… Потом он отпустил меня, повернулся и ушел.Приказал всем уйти. И все ушли. Проходили мимо меня совершенно равнодушно,топая сапогами и бренча латами и кольчугами так, что эхо шло по коридору. Селина лошадей и уехали, я слышала ржание и топот. Никогда в жизни не пойму этого.Потому что, если задуматься…

— Цири…

— Что?

— Не задумывайся.

* * *

— Замок Стигга, — повторила Филиппа Эйльхарт,глядя сквозь ресницы на Фрингилью Виго. Фрингилья не покраснела. За прошедшиетри месяца ей удалось составить магический крем, сужающий кровеносные сосуды.Благодаря этому румянец не выступал на лице, даже если ей было невыразимостыдно.

— Укрытие Вильгефорца было в замке Стигга, —подтвердила Ассирэ вар Анагыд, — в Эббинге, над горным озером, названиекоторого мой информатор, простой солдат, не в состоянии был запомнить.

— Вы сказали «было», — обратила внимание ФранцескаФиндабаир.

— Было, — подхватила Филиппа. — Потому чтоВильгефорц мертв, дорогие коллеги. Он и его сообщники, вся их шайка уже грызетземлю. Эту услугу оказал нам не кто иной, как наш хороший знакомый, ведьмакГеральт из Ривии. Которого мы недооценили. Ни одна из нас. В отношении которогоошибались. Все мы.

Чародейки, как по команде, взглянули на Фрингилью, но крем иверно действовал безотказно. Ассирэ вар Анагыд вздохнула. Филиппа хлопнулаладонью о стол.

— Хоть нас и оправдывает, — сказала онасухо, — завал занятий, связанных с войной и подготовкой мирныхпереговоров, все же следует считать поражением Ложи тот факт, что в делеВильгефорца нас опередили и выручили. Больше такое не должно с нами случаться,милые дамы.

Ложа — за исключением бледной как смерть Фрингильи Виго —согласно кивнула головами.

— В данный момент, — заговорила Филиппа, —ведьмак Геральт находится где-то в Эббинге. Вместе с Йеннифэр и Цири, которыхосвободил. Надо будет подумать, как их отыскать…

— А замок? — прервала Сабрина Глевиссиг. — Тыни о чем не забыла, Филиппа?

— Нет, не забыла. Легенда, если таковая возникнет,должна иметь одну правильную версию. Я хотела просить об этом именно тебя,Сабрина. Возьми с собой Кейру и Трисс. Покончите с этим так, чтобы и следа неосталось.

* * *

Гул взрыва был слышен даже в Мехте. Свет — поскольку всепроисходило ночью — виден даже в Метинне и Гесо. Серия вызванных взрывомтектонических колебаний была ощутима еще дальше. На действительно далеких краяхсвета.

КОНГРЕВ, Эстелла, она же Стелла, дочь барона Оттона деКонгрева, выданная замуж за престарелого графа Лиддерталя, после кончины оногопо-деловому распорядилась имуществом и средствами, приведя имение вблагосостояние немалое. Пребывая в большой милости у императоры Эмгыра вар Эмрейса(см.), весьма значительною особою при дворе была. И хотя должностей не имеланикаких, ведомо было, что голос и мнение ее император с почтением иуважительностью воспринимать изволил. Благодаря сочувствию и расположениювеликому к юной императрице Цирилле Фионе (см.), кою ровно дочь собственнуюлюбила, была шуточно «матушкою-императрицею» именована. Пережив обоих, какимператора, так и императрицу, преставилась в 1331 годе, а преогромное ееволодение в дальшем наследовании досталось родственникам по побочной линииЛиддерталей, Белыми именуемым, оно же, людьми малосерьезными и шалопайнымибудучи, до доски последней оное порастратили.

(Эффенбах и Тальбот. Encyclopaedia Maxima Mundi. Том III)

Подкравшийся к бивуаку человек, надо отдать ему должное, былловок и по-лисьему хитер. Менял место быстро, а двигался так скрытно и тихо,что любой дал бы застать себя врасплох. Любой — но не Бореас Мун. Бореас Мунобладал солидным опытом по вопросам «расплохов».

— Вылезай, человек! — крикнул он, стараясь придатьголосу уверенность и грубость. — Впустую все твои фокусы! Я тебя вижу. Вонты где.