— Gideddyvan vort!

Сопротивляться было бессмысленно. От черных солдат былочерно внизу, словно от скопища муравьев, а Геральт и Цири слишком устали. Номечей не бросили. Аккуратно положили на ступени. Потом сели. Геральт чувствовалтеплое плечо Цири, слышал ее дыхание.

Сверху, обходя трупы и лужи крови, показывая черным солдатамневооруженные руки, шла Йеннифэр. Тяжело уселась рядом, на ступени. Геральтпочувствовал тепло и другим плечом. «Жаль, — подумал он, — что так неможет быть всегда».

И знал, что не может.

Людей Филина связывали и выводили по одному. Черных солдат вплащах с саламандрами становилось все больше. Неожиданно среди них появилисьвысокие рангом офицеры, которых легко было узнать по белым султанам исеребряной окантовке лат. И по уважению, с которым расступались перед ними.

Перед одним из офицеров, шлем которого был особенно богатоукрашен серебром, расступались с исключительным почтением. Даже с поклонами.

Именно он остановился перед застывшим у колонны Скелленом.Филин — это было видно даже в мерцающем свете лучин и догорающих в железныхкорзинах картин — побледнел, стал белым как бумага.

— Стефан Скеллен, — громко проговорил офицерзвучным, зазвеневшим под сводами холла голосом. — Пойдешь под суд. Будешьнаказан за предательство.

Филина вывели, но рук, как его подчиненным, не связывали.Офицер обернулся. От гобелена наверху оторвалась пылающая тряпка и упала,вращаясь огромной огненной птицей. Свет загорелся на серебряной окантовке лат,на прикрывающих половины щек заслонах шлема, выполненных — как у всех ЧерныхСолдат — в форме жуткой зубастой челюсти.

«Пришел наш черед», — подумал Геральт и не ошибся.Офицер глядел на Цири, а его глаза сверкали в прорезях забрала, замечая ирегистрируя все. Ее бледность. Шрам на щеке. Кровь на рукаве и руке. Белыеструйки в волосах. Потом нильфгаардец перевел взгляд на ведьмака.

— Вильгефорц? — спросил он своим звучным голосом.Геральт отрицательно покачал головой.

— Кагыр аэп Кеаллах?

Опять отрицательное движение головы.

— Бойня, — сказал офицер, глядя налестницу. — Кровавая бойня. Ну что ж, кто с мечом пришел… Кроме того, тыоблегчил задачу палачу. Далекий же ты проделал путь, ведьмак.

Геральт не ответил. Цири громко хлюпнула носом и вытерла егокистью руки. Йеннифэр неодобрительно глянула на нее. Нильфгаардец заметил иэто. Усмехнулся.

— Далекий же ты проделал путь, — повторилон. — Явился сюда с края света. За ней и ради нее. И уже хотя бы за это тычто-то заслужил. Господин де Ридо!

— Слушаюсь, ваше императорское величество.

Ведьмак не удивился.

— Найдите отдельную комнату, в которой я смогу безпомех спокойно поговорить с господином Геральтом из Ривии. А пока мы будембеседовать, прошу обеспечить все удобства и услуги обеим дамам. Разумеется, подчуткой и неусыпной охраной.

— Слушаюсь, ваше императорское величество.

— Господин Геральт, соблаговолите пройти со мной.

Ведьмак встал. Взглянул на Йеннифэр и Цири, чтобы успокоитьих, предостеречь от каких-нибудь глупостей. Но в этом не было нужны. Обечудовищно устали. И смирились с судьбой.

— Далекий же ты проделал путь, — в третий разсказал, снимая шлем, Эмгыр вар Эмрейс Аддан ын Карн аэп Морвудд, Белое Пламя,Пляшущее на Курганах Врагов.

— Не думаю, — спокойно ответил Геральт, — чтокороче был твой путь, Дани.

— Ты узнал меня, — улыбнулся император. — Аведь, казалось бы, отсутствие бороды и характер поведения совершенно изменилименя. Из тех, с кем мы раньше встречались в Цинтре, многие потом побывали вНильфгаарде и видели меня на аудиенциях. И никто не узнал. А ты видел всегоодин раз, к тому же шестнадцать лет назад. Неужто я так врезался тебе в память?

— Я не узнал бы, ты действительно очень изменился. Япросто догадался. Уже некоторое время тому назад, не без посторонней помощи иподсказки я догадался, какую роль сыграл инцест в семье Цири. В ее крови. Водном из кошмарных снов мне приснился инцест самый страшный, самыйотвратительный из возможных. И, пожалуйста, вот он ты, собственной персоной.

— Ты едва держишься на ногах, — холодно сказалЭмгыр. — А через силу выдавливаемые дерзости заставляют тебя качаться ещесильнее. Можешь сесть в присутствии императора. Этой привилегией ты будешьпользоваться пожизненно.

Геральт с облегчением сел. Эмгыр продолжал стоять, опершисьо резной шкаф.

— Ты спас жизнь моей дочери, — сказал он. —Несколько раз. Благодарю тебя за это. От своего собственного имени и от именипотомков.

— Ты меня обезоруживаешь.

— Цирилла, — Эмгыр не отреагировал наколкость, — поедет в Нильфгаард. В соответствующее время она станет женойимператора. Точно так же, как становились и становятся королевами десяткидевочек. То есть почти не зная своего супруга. Зачастую — не составив о немдостаточно хорошего мнения после первой встречи. Часто — разочаровавшисьпервыми днями и… ночами супружества. Цирилла будет не первая.

Геральт воздержался от комментариев.

— Цирилла, — продолжал император, — будетсчастлива, как и большинство королев, о которых я говорил. Это придет современем. Любовь, которой я от нее вовсе не требую, Цирилла перенесет на сына,которого она мне родит. Эрцгерцога, а впоследствии императора. Императора,который родит сына. Сына, который станет владыкой мира и спасет мир отуничтожения. Так гласит пророчество, точное содержание которого знаю только я.

— Разумеется, — снова заговорил БелоеПламя, — Цирилла никогда не узнает, кто я. Эта тайна умрет. Вместе с теми,кто ее знает.

— Ясно, — кивнул Геральт. — Ясно даже и ежу.О, пардон!

— Ты не можешь не видеть, — проговорил посленекоторого молчания Эмгыр, — десницы Предназначения, стоящего за всемэтим. За твоими действиями тоже. С самого начала.

— Во всем этом я вижу скорее руку Вильгефорца. Ведьименно он тогда направил тебя в Цинтру, правда? Когда ты еще был ЗаколдованнымЙожем. Он сделал так, что Паветта…