Неужели он и вправду в первую очередь отец, а уж потом эльф? И ведь знакомы-то они всего ничего.

— Не веришь? — спросил Логвэй словно прочёл её мысли. — Но ты действительно очень дорога мне, хотя я лишь недавно узнал о твоём существовании. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что это так.

— Надеюсь… — повторила Эльджета, потупив взор. — Правда, пока мне вообще сложно до конца осознать, что у меня есть отец. Нет, что ты существуешь — где-то там, в Лорвейне, я знала всегда. Непросто поверить, что тебе имеется до меня дело.

— Я понимаю, двадцать лет ты пребывала в уверенности, что дела до тебя мне нет.

— Да, я всегда думала, что ты в курсе моего существования. Но раз мама убеждала меня ни при каких обстоятельствах тебя не искать — значит, даже если найду, ты не признаешь меня никогда. Именно поэтому, даже когда умирала с голоду, у меня и мысли не возникло отправиться в Лорвейн. Мама всегда говорила мне, что эльфы не признают полукровок.

— Очевидно, Фанеция судила по своему отцу. То есть матери, — поправился он. — Эльфы тоже разные. Хотя, да, отношения с людьми действительно не считаются у нас желательными. Но это не означает, что мы бросаем на произвол судьбы собственных детей. Очень жаль, что ты не стала искать меня.

— Знаешь, а я не жалею об этом и теперь, — честно призналась Эльджета. — Приюти ты меня тогда в Лорвейне, я никогда не узнала бы Лона.

— Это точно, — как-то странно улыбнулся эльф. Ему иное развитие событий, очевидно, понравилось бы больше.

— Но, кстати, что ждало бы в Лорвейне меня, нечистокровную? — задумалась вслух эльфийка. — Пожизненное одиночество или лишь тайная связь с кем-нибудь из полноправных лорвейнцев?

Логвэй не сразу нашёлся, что ответить.

— А думаешь, вампиры когда-нибудь признают тебя своей?

— Как бы странно это ни прозвучало для тебя, но любовь одного из вампиров дала мне то, чего никогда не дало бы даже кровное родство с шид'вэром Лорвейна. Я уже стала гражданкой Бордгира.

— Ну, вампир-то, прямо так скажем, не совсем рядовой, — усмехнулся Логвэй.

— Как и ты — отнюдь не последний эльф в Лорвейне, — ответила Эльджета ему в тон.

— Хорошо, давай оставим это. Всё уже сложилось как сложилось — какой теперь смысл рассуждать, как могло бы быть. Скажи лучше, что у тебя с магией?

— Ничего, — грустно призналась эльфийка.

— А вот это совсем никуда не годится, — решительно заявил Логвэй. — Если Лонгаронель согласится доставлять тебя сюда достаточно часто, я мог бы, пока нахожусь здесь, научить тебя хоть чему-то. Вампирская магия тебе всё равно вряд ли подойдёт, а вот эльфийская просто обязана пойти.

— Ты думаешь? Спасибо за предложение, я поговорю с Лоном.

— За что ж спасибо-то? Ты ведь моя дочь.

— Однако обязанности учить меня на тебя никто не возлагал, — Эльджета сердечно улыбнулась ему. — Можно я пока буду называть тебя по имени? Слово «отец» для меня слишком непривычно.

— Называй, как тебе удобней, — эльф тоже ответил ей искренней улыбкой. Но в его глазах она прочла, что ему больше хотелось бы именно обращения «отец».

Они вернулись в лагерь. Лонгаронель всё ещё общался с контуирцами.

— Можем лететь? — спросил он, едва Эльджета приблизилась. В сторону Логвэя даже не посмотрел.

— В общем-то, да. Но… — несмело начала эльфийка.

— Что — но? — взгляд вампира резко заледенел. У Эльджеты упало сердце, когда она увидела, как его голубые глаза обратились в лёд. Давно он не смотрел на неё так. — Папочка всё-таки уговорил тебя перебраться к нему в Лорвейн?!

— Да нет же, Лон! — поспешила разубедить его Эльджета. — О Лорвейне даже речи не было. Просто Логвэй предложил мне немного поучиться магии. Пока он обучает здесь других эльфов.

— Ах, вот как?! Решил, значит, зайти издалека.

— Лонгаронель, выслушай меня, — обратился к нему эльф.

Вампир неохотно перевёл на него тяжёлый взгляд.

— Я не собираюсь забирать у тебя Эльджету, — продолжил Логвэй. — После того, как узнал вашу историю — больше не собираюсь. Однако я хочу, чтобы моя дочь владела магией. Ваша магия для неё не годится, ты это знаешь лучше меня. Но почему ты против, чтобы она познала какую-то другую?

— Я не против этого. Только что-то не вижу перспектив от твоего учительствования. Или ты собираешься проторчать в Гиблом лесу лет десять?

— Нет, не собираюсь. Но пусть она хотя бы начнёт. А дальше, может быть, придумаем какой-то приемлемый вариант и для продолжения её обучения.

— Какой? — тут же спросил по-прежнему злой Лонгаронель.

— Если бы я знал, предложил бы уже сейчас. Но, по крайней мере, полгода на размышления у нас есть. Одно я могу обещать тебе твёрдо — в Лорвейн я её не заберу.

Лонгаронель посмотрел на Эльджету, уже явно мягче:

— Ты хочешь учиться?

— Да. Очень, если честно!

— Хорошо. Как часто предполагаются занятия? — он снова перевёл взгляд на эльфа.

— Первое я мог бы провести прямо сейчас, раз уж вы всё равно здесь. А дальше — чем чаще, тем лучше. Но у Эльджеты крыльев нет, а значит, решать тебе.

— Ладно. Я постараюсь, чтобы она не прогуливала. Только как же контуирцы? Занятия с ними и с Эльджетой вряд ли удастся совместить.

— Безусловно. Их я учу, в основном, боевой магии, дочери же намерен дать разносторонние знания. Но скоро сюда должны прибыть ещё эльфы из Лорвейна — они заберут у меня большую часть учеников, и я буду располагать достаточным количеством свободного времени.

— Ну, значит, договорились, — решил Лонгаронель. — Можете идти заниматься. Только хочу, чтоб ты знал — Эльджета вправе порвать со мной, но покинуть Бордгир — никогда.

— Я в курсе, — мрачно отозвался Логвэй.

Эльджета буквально подскочила от громкого стука в дверь. Сев на кровати, она не сразу разобралась, что происходит. За окном было темно, и, кажется, стояла глубокая ночь. Где-то в темноте глухо рычал Лорди.

— Можешь войти, — произнёс Лонгаронель, и в следующее мгновение зажёгся светильник над кроватью. — Лорди, лежать!

Свет резанул Эльджете по глазам, она невольно зажмурилась. А когда рискнула размежить веки, увидела стоявшего на пороге Зинглара.

— Извините, что врываюсь среди ночи, — произнёс тот. — Только что-то плохо мне…

Он действительно был бледнее смерти.

— Чего встал, иди сюда, — хмурясь, сказал Лонгаронель.

Зинглар с трудом доплёлся до их кровати и рухнул поперёк неё.

— Кроме тебя здесь никого нет… — прошептал он извиняющимся тоном.

По возвращении в Адельвурт Дагратдер поселил помилованного предателя в своём королевском крыле, где, кроме него самого, действительно проживали только Лонгаронель с Эльджетой.