Эльф кинулся почти бегом к одному из шатров неподалёку. И вскоре вышел из него в сопровождении лорвейнца. Тот явно не был рад визиту вампира — шёл, угрюмо глядя себе под ноги.

— Зачем ты хотел меня видеть? — спросил Логвэй, вскинув на Лонгаронеля смурной взгляд. И только тут заметил мявшуюся рядом с ним Эльджету. В его глазах возникло какое-то странное выражение, Эльджета даже не знала, как именно следовало бы трактовать оное.

— Видеть тебя хотела я, — тихо вымолвила девушка. — Мне подумалось, что, может быть, нам всё-таки есть о чём поговорить.

— Да, конечно… — Эльф в растерянности огляделся по сторонам. — Только не знаю, куда тебя пригласить. В шатре остаться наедине не удастся.

— Тогда давай просто отойдём куда-нибудь, — предложила Эльджета.

Лонгаронель, оставив их, уже завёл беседу с Роарном. К ним подошла Найэмле и другие эльфы.

Логвэй повёл Эльджету за пределы лагеря. Удалившись шагов на сто, они расположились на поваленном дереве, смахнув со ствола снег.

Вся решимость девушки куда-то подевалась, она понятия не имела, о чём начать разговор. К счастью, Логвэй заговорил первым:

— Эльджета, не знаю, что ты тогда подумала, но я сказал правду. Я действительно даже не подозревал о твоём рождении. Иначе бы не остался безучастным к твоей судьбе.

— Мой дед тоже никогда не интересовался своей дочерью — моей матерью, в смысле.

— Это его дело. И ко мне его представления об отцовстве не имеют никакого отношения.

— Ладно, оставим это. Действительно, с чего бы мне спрашивать с тебя за другого эльфа. Тем более Дагратдер вообще уверен, что эльфийских кровей у меня была бабушка, а вовсе не дед.

— Бабушка? — изумился Логвэй. — Но Фанеция говорила…

— Знаю, — перебила его Эльджета. — Мне она рассказывала то же самое. Только Дагратдер, покопавшись в людской половине моей родословной, пришёл к выводу, что граф Фоккар, который воспитывал маму, как бастардку своей жены, на самом деле являлся её родным отцом.

— С чего он так решил? — поинтересовался удивлённый эльф.

— Во-первых, графиня была бесплодна и безуспешно лечилась от этого как до, так и после мнимых родов. А во-вторых, король полагает, что Фанецию убили именно из-за наследства графа, которое он, вероятно, ей и завещал.

— Фанецию убили? — вновь поразился он.

— Да, Дагратдер очень внимательно изучил дело о «несчастном случае» и склоняется к версии, что это было убийство. Причём, возможно, в завещании граф упомянул и меня. Потому что мою смерть тоже заказали начальнику дальронской тюрьмы. Вроде бы во исполнение данного заказа он и отправил меня в Бордгир, чтобы самому руки не пачкать.

— Но ты же говорила, будто он это сделал со злости за отказ от постельных отношений.

— Так думала я сама. Однако людям Дагратдера мерзавец выдал иную версию.

— Ну ничего ж себе новости… — протянул ошарашенный эльф. — Значит, Фанецию убили наследники графа Фоккара… — добавил он мрачно, и в зелёных глазах вспыхнуло мстительное пламя.

— Так считает Дагратдер, — повторила Эльджета. — Но… — она запнулась, не решаясь высказать вслух возникшую в мозгу версию. Логвэю та явно не понравится. — Законных-то детей матери никто не тронул. А ведь они, по идее, тоже наследники графа и даже в большей степени, чем я.

— При условии, что были упомянуты в его завещании, если я хоть что-то понимаю в аст-леронских законах, — возразил эльф. — Без завещания и Фанеция не могла стать наследницей, она ведь даже бастардкой графа не числилась. Но к чему ты вообще заговорила об этом? — очевидно, её смущение от его внимания не укрылось.

Эльджета потупилась, собираясь с духом. Наверное, не следовало вообще поднимать эту тему. Но, с другой стороны, она же изведётся этими подозрениями…

— Ты только не сердись… Но не могла ли это быть твоя жена?

— Нет! — резко выпалил Логвэй. Взгляд вмиг заледенел. На скулах заходили желваки. Несколько секунд он сидел недвижимо, глядя в пространство перед собой. — Нет, — повторил уже мягче. — Аэлинэлла не могла. Я понимаю, ты её совершенно не знаешь, в глаза никогда не видела, но зачем бы ей это? — эльф снова посмотрел на дочь — с прежней теплотой. — С Фанецией мы расстались больше двадцати лет назад. Если бы тогда — Аэлин ещё можно было бы заподозрить чисто теоретически. А сейчас-то ей зачем убивать бывшую соперницу? Только не говори, что из мести, которую она лелеяла двадцать лет. Это бред чистой воды!

— Ну, не знаю… — пролепетала эльфийка. — Со мной заодно, например. Лорвейнских законов я вовсе не ведаю. Но вдруг твоя жена считает, что мне может вздуматься на что-то претендовать.

— Нет, Эльджета, — повторил он в третий раз. — Убирать возможных претендентов на наследство это характерно для людского менталитета, — эльф криво усмехнулся. — Кроме того, в Лорвейне вообще другие законы. У нас бастард может стать наследником лишь с согласия всех членов семьи, Точнее даже, если его приняли в семью. Так что моих попрошу вычеркнуть из числа подозреваемых. А что за эльфийка родила Фанецию, Дагратдер случайно не раскопал? — поинтересовался он.

Эльджета помотала головой:

— Нет. Да и зачем? Всё равно ни мама, ни я её никогда не интересовали.

Эльф задумчиво пожал плечами:

— Да уж, она никак не могла не знать о рождении дочери. Но я всё же постараюсь выяснить. Тут у меня возможностей явно больше, чем у Дагратдера, — добавил он не без удовлетворения. Похоже, куда большая, чем его собственная, осведомлённость вампира задевала шид'вэра.

— Как хочешь, — не стала спорить Эльджета. — А пока давай уже оставим в покое эту тему. Ты можешь рассказать мне, что за отношения связывали вас с матерью? — попросила она.

— В общем-то, сложно всё было. Мы любили друг друга, но она была замужем, и я был женат. Правда, с женой у нас тогда разладилось. Но развестись я не мог. Она… — Логвэй замолчал, очевидно, не зная, рассказывать ли дочери, кем является его супруга.

— …Дочь Анвельдера, — продолжила за него Эльджета.

Эльф вскинул на неё поражённый взгляд.

— Ты знаешь? Откуда? — Эльджета потупила взор, показывая, что не станет отвечать. — Ладно, неважно, — продолжал Логвэй. — В общем, вздумай я развестись ради связи с женщиной из людей, скандал вышел бы хороший. Однако о том, что не станет разводиться, первой заговорила Фанеция. Сказала, что граф Фоккар не простит ей такого финта. И для Фанеции это явно было принципиально — возможно, он действительно назначил её своей наследницей, и она рассчитывала получить графский титул, а также всё состояние. В общем, мы с ней встречались около трёх лет, но в конце концов расстались, понимая тупиковость наших отношений. Не знаю, почему она не сказала мне о своей беременности…

— А ты, кстати, уверен, что я действительно твоя дочь? Мама никогда не называла мне имени отца. Ну, вдруг у неё был ещё какой-то эльф?