— Зачем ты убила Сусвала? — начала допрос Фортейл.

Баронесса угрюмо смотрела в пол.

— Почему ты это сделала? Отвечай! — продолжала магистр.

Никакой реакции.

— Не надейся, что тебе удастся отвертеться. Молчание ничем тебе не поможет.

Баронесса продолжала смотреть в пол.

— Если ты расскажешь всё без утайки, суд наверняка учтёт твою помощь в раскрытии заговора, — посулил ей Дальгондер.

Баронесса чуть вздрогнула и окатила его взглядом, настолько переполненным ненавистью, что, казалось, он может убивать.

— В противном случае ты первым же караваном отправишься в Бордгир, — пригрозила Фортейл.

При упоминании Бордгира Баронессу откровенно затрясло, однако она не произнесла ни слова, опять уткнувшись взглядом в пол. Какие бы вопросы ей ни задавали, чем бы ни грозили, она упорно молчала и даже не поднимала глаз.

В конце концов Тронк не выдержал и, подскочив к ней, схватил её за волосы, заставляя поднять голову.

— Нечего пялиться в пол, когда с тобой разговаривают! — прорычал он.

В ответ она плюнула ему в лицо и вдруг открыла рот:

— Не прикасайся ко мне, вонючая гнида! Мерзкая орочья харя! — орала она. — Да вас, безмозглых бесполезных тварей, ещё в колыбели резать надо! Ну, ударь, ударь, тупое животное! Что, даже и на это неспособен?! Всё, что ты можешь, это подбирать страшненьких сельских шлюшек, на которых не позарится ни одно дерьмо из человеческого рода?!

Тронк стоял, сжав кулаки, и явно на последнем пределе сдерживался, чтобы не врезать ей. Мильте выдержки не хватило — она подбежала к Баронессе и наотмашь ударила ту по лицу. Та чуть не завалилась на пол вместе с табуретом.

— Тупая дешёвка! — тут же перекинулась на неё Баронесса. — Мерзкая орочья подстилка!

— Отойдите от неё! — приказ Дальгондера с успехом перекрыл яростные вопли пленницы.

— Неужели неясно, что она намеренно заводит вас с совершенно определённой целью?!

Тронк и Мильта отступили назад. Баронесса выдала ещё несколько грязных ругательств в их адрес и замолкла, снова уткнувшись взглядом в каменный пол, и больше уже не проронила ни слова — сколько её ни пытались разговорить.

— Пойдёмте, — сказала Фортейл, осознав, что продолжать допрос бессмысленно. — Пусть посидит тут и хорошенько поразмыслит на досуге.

От табурета Баронессу отвязали, однако забрали все факелы, оставив её в полной темноте.

— Если она будет кричать, её могут услышать? — поинтересовался Рондвир, проходя в первую дверь, ведущую из каземата к лестнице.

— Нет. Даже в подземелье. Каземат строился с таким расчётом, чтобы из него не доносилось ни единого звука.

Из камеры послышался глухой удар.

— Вот сволочь! — Дальгондер рванул обратно.

Открыли замок, осветили камеру. Баронесса валялась на полу с окровавленной головой.

— Жива, гадина, — с удовлетворением сообщил эльф, склонившись над Баронессой. — Нет, так дело не пойдёт — нельзя позволить ей сдохнуть, — он задумался, обводя взглядом камеру.

Фортейл тоже присела возле пленницы.

— Ничего страшного, — констатировала она. — Скоро придёт в себя. Но если она и правда намерена покончить с собой, а не просто надеется на перевод в лазарет, откуда попытается сбежать, нам нужна камера с мягкими стенами и полом. Это можно организовать в достаточно короткие сроки, а до тех пор…

— Не нужно никаких мягких стен, — злорадно улыбнулся эльф. — Вон прекрасное средство для предохранения от самоубийства, а заодно и способствующее скорейшим размышлениям, — его взгляд был устремлён на подвешенные к потолку кандалы.

— Но это же просто зверство, — прошептал побледневший Гриндор.

— Она это заслужила. Надеюсь, сейчас ты уже не сомневаешься в её виновности?! — Дальгондер пронзил его испытующим взглядом.

Декан Гира обречённо помотал головой.

Баронессу приковали посреди комнаты, теперь она могла только стоять или же висеть на кандалах. А напоследок Дальгондер ещё и всунул ей в рот кляп.

— Ну, а это-то зачем? — устало возмутился Гриндор.

— Чтобы не вздумала изгрызть себе плечи или откусить язык и сдохнуть от кровопотери.

Поднявшись в деканат, они услышали, как кто-то барабанит в запертую Дальгондером дверь.

— Вирджина, ты здесь? Открой! — это был голос магистра Верховер.

Фортейл поспешила отпереть дверь. Декан Вэда была откровенно бледна.

— Что-нибудь с Ульцаном? — испугалась Фортейл.

— Нет, с Ульцаном всё в порядке. Бинкдис умер.

— Как? — выдохнула вмиг обессилевшая Фортейл.

— Со слов студентов, Бинкдис вышел из своей комнаты, сел в холле с другими, начал с кем-то говорить, но вдруг схватился за горло и стал задыхаться. Он умер раньше, чем первые из опомнившихся успели добежать до двери.

— Сеть? — взвыла Фортейл. — Неужели они уже стали нападать средь бела дня на глазах у всех?!

— Нет, Вирджина, его отравили — налицо все признаки отравления ядом.

— Яд?.. Но чем же Бинкдис-то им помешал?

— Понятия не имею, — сокрушённо призналась Верховер. — Я опросила студентов — он никогда ни с кем не конфликтовал, тихий скромный юноша.

— Бред какой-то! Кто его отравил — тот второй или же Баронесса успела постараться? — задумалась вслух Фортейл. — Что он ел, ты выяснила?

— Студенты сказали, что он позавтракал, так же как и все. Но с момента завтрака прошло слишком много времени. Я в полной растерянности. Ладно, пойду займусь его телом — надо всё-таки выяснить, каким именно ядом его отравили. Боги, не представляю, что мы скажем ещё и его родным! — сокрушилась Верховер. — Как будем оправдываться?! И перед Ковеном тоже. Второе убийство студента. Так нас вообще закроют!

— Бинкдис сирота, — тихо вымолвила Фортейл. — Так что хотя бы огорчать родных нам не придётся.

— Да? А я уж было подумала, что кто-то добивается именно закрытия Блонвура.

На этом декан Вэда ушла.

— Бинкдис это твой первокурсник? — спросил Гриндор. — Такой маленький, худенький… неприметный?

— Да, — подтвердила Фортейл.

— Кстати, он жил в одной комнате с Поросятами и Ульцаном, — заметил Рондвир. — Что-то везёт этой комнате на трупы.

— А нашу группу, похоже, заклинило на цифре девятнадцать, — продолжила мрачную статистику Лориин. — Нас было столько в начале семестра. Позже приехала Джейлис, но потом убили Сусвала. Во втором семестре к нам присоединился Ульцан. Вчера чуть не прикончили его самого, а теперь вот отравили Бинкдиса. И нас снова девятнадцать.

— Да ну тебя! — опасливо отмахнулся Ворк.