– Не думаю. Она просто хочет поговорить обискусстве, – возразил он, но теперь головой покачал Адам.

– Не тебе очко, а мне, идиот! Ты видел француженку натом конце стола? Она с каким-то старпером, я сначала решил – муж, но не похоже.Она мне так глазки строила!

– О господи! – Грей закатил глаза. – Ты жетолько вчера трахался с этой немочкой! Маньяк!

– Да, я маньяк. А она очень хорошенькая.

– Кто? Сильвия Рейнолдс? – изумился Грей. Онаопределенно была не во вкусе Адама. Раза в два старше его подружек. Она скореемогла бы заинтересовать Грея, но он оценил в первую очередь другое еедостоинство – знание современной живописи. В любом случае это было полезноезнакомство – в нью-йоркских художественных кругах она была фигурой влиятельной.Оказалось, что Чарли тоже слышал о ней.

– Да нет, та, молодая! – ответил Адам. –Премиленькая крошка! Похожа на балерину. Правда, с европейками я иногда попадаювпросак. Знакомлюсь с какой-нибудь легкомысленной красоткой, а потомвыясняется, что она учится на каком-нибудь заумном факультете – юридическом,философском, математическом.

– Адам, веди-ка себя прилично. Это может быть дочьСильвии.

Впрочем, и это обстоятельство не остановило бы Адама. Вотношениях с женщинами он не ведал условностей, никакой осторожности, сомнений.Только слово «брак» могло остудить его пыл. Тут он сразу останавливался.

Как и все приезжающие в этот гостеприимный город, послеужина они прошлись по площади, заглядывая в магазинчики, а ближе к полуночинаправились в отель. И, как предсказывала Сильвия, вся их компания оказалась вбаре. Они смеялись, болтали, курили, а завидя своих новых знакомых, Сильвия с улыбкойпомахала им рукой. Стул рядом с красивой молодой француженкой, по счастью,оказался свободен, и Адам попросил разрешения присесть. Девушка улыбнулась исделала приглашающий жест. Она заговорила на превосходном английском, хотя поакценту чувствовалось, что она француженка. Сильвия сказала Грею, что девушка –ее племянница. Чарли очутился между двумя мужчинами. Один был итальянец, другой– француз, и не прошло и нескольких минут, как они уже увлеченно обсуждалиамериканскую политику и положение на Ближнем Востоке. Это был типичноевропейский разговор, когда собеседники стараются добраться до сути вопроса, неотвлекаясь на ерунду, и каждый высказывает аргументированное суждение. Чарлиобожал такие дискуссии, а Грей увлекся беседой с Сильвией. Выяснилось, что онав юности изучала архитектуру, а последние двадцать лет по большей части живет вПариже. Она была замужем за французом, но уже десять лет как разведена.

– Когда мы развелись, я не представляла себе, чемзаняться и где жить. Муж был художником, и я осталась без гроша. Хотелавернуться домой, но вдруг поняла, что у меня своего дома давно нет. Я выросла вКливленде, родители мои к тому времени уже умерли, дома после школы я уже нежила, поэтому я забрала детей и двинулась в Нью-Йорк. Нашла работу в галерее вСохо, при первой же возможности с нуля открыла собственную, и, к моемуудивлению, дело завертелось. И вот я здесь, через десять лет после возвращенияна родину, и по-прежнему – хозяйка галереи. Моя дочь учится во Флоренции, а сынполучает степень магистра в Оксфорде. Я и сама теперь не знаю, какого черта яделаю в Нью-Йорке. – Она вздохнула и улыбнулась Грею. – Расскажитемне, над чем вы сейчас работаете.

Грей увлеченно стал рассказывать о своем стиле, о своихпристрастиях. Сильвия слушала его, не перебивая. Это была ее стихия, и хотя онавыставляла совсем другую живопись, это не мешало ей с интересом следить за тем,что делают художники другого направления. Работы Грея ей доводилось видетьнесколько лет назад, и они Сильвии понравились. Они с удивлением обнаружили,что в Париже жили в нескольких кварталах друг от друга и примерно в одно время.И Сильвия без колебаний сообщила, что ей уже сорок девять лет, хотя, на взглядГрея, больше сорока двух ей невозможно было дать. В Сильвии была какая-то необычайнаясердечность и одновременно чувственность. Она не была похожа на американку илифранцуженку, черные как смоль волосы и зеленые глаза скорее могли принадлежатьпредставительнице какого-нибудь туземного племени из Южной Америки. Онадержалась абсолютно непринужденно, и с новым знакомым ей явно было очень легко.Они были почти ровесниками, их профессиональные интересы были близки. Она тожелюбила писать маслом, но не считала себя хорошим художником. Для нее это былолишь хобби. Сильвия обожала живопись, многое знала об архитектуре, внимательноследила за современными тенденциями в искусстве.

Они просидели в баре до трех часов ночи.

– Нам пора, – сказал наконец Чарли. Все трое былидовольны вечером. Чарли многое обсудил со своими собеседниками. Грей с Сильвиейтоже были увлечены долгой беседой, а Адам, хоть племянница Сильвии и быланеоспоримо хороша, неожиданно для себя увлекся беседой с одним римскимадвокатом и получил удовольствие от их жаркого спора не меньшее, чем получил быот флирта с девушкой. Расставались они все с явным сожалением.

– Не хотите провести завтрашний день на яхте? –обратился Чарли ко всей компании.

– Разве мы поместимся на гребном ялике? –рассмеялась Сильвия. – Придется нам по очереди в него садиться.

– К завтрашнему дню я придумаю что-нибудьпосолиднее, – пообещал Чарли. – Мы заберем вас в порту водиннадцать. – Он записал Сильвии, как звонить на яхту – на случай, еслибудут изменения. Они расстались друзьями, и три друга двинулись в порт, где ихждал катер. Вот за это они и любили свои путешествия – за возможность посетитьинтересные места и познакомиться с интересными людьми. Все согласились, чтосегодняшний вечер прошел на редкость удачно.

– Потрясающая женщина! – восхищенно воскликнулГрей, и Адам рассмеялся.

– Слава богу, я точно знаю, что ты не влюбился, –заметил он, когда они уже подошли к порту. Катер был на месте, рядом ихподжидали двое матросов. Когда у Чарли на яхте гостили друзья, этот катервсегда был наготове.

– Откуда ты знаешь, что я не влюбился? – удивилсяГрей. – Но, впрочем, ты угадал. Но мне было с ней интересно. Я получилудовольствие от общения. Она очень искренняя и столько всего знает! Серьезныйчеловек!

– Не спорю. Это было видно по вашему разговору. Именнопоэтому я и говорю, что ты не влюблен: потому что она не сумасшедшая. Абсолютнонормальный человек. Никто не угрожает ее жизни, она не подвергается насилию, иона не проходила курс лечения от алкоголизма. Да, Грей, с тобой у нее никакихшансов, – подшучивал Адам. Сильвия никак не походила на тех особ, с которымиобычно знался Грей. Она производила впечатление уравновешенной цельной натуры,делающей свое дело успешно. Словом, она – воплощение нормальности.

– Как знать, как знать, – загадочно проговорилЧарли. – В Портофино случаются и чудеса, это очень романтичное место.

– Ну, не настолько уж и романтичное, – возразилАдам. – Если только завтра к одиннадцати часам у нее не случится нервныйсрыв или внезапное умопомрачение.