Окинем беглым взглядом основные намерения и действия российских властей. Стремились не выпасть из «концерта» великих держав, поддерживать европейское равновесие и месте с тем обустраивать Балканы по собственным планам, создавая там своих сателлитов. Не доверяли Андраши, но одновременно хотели вместе с ним защищать южных славян, не допуская при этом усиления австро-венгерского влияния на полуострове. Не успели договориться с Веной, как тут же стали заявлять о большой Болгарии, подтачивая этим только что достигнутые договоренности и усиливая взаимное недоверие. Строили расчеты на поддержку Бисмарка и в знак расположения к себе… придержали его активность на западном направлении, осуществив это в самом Берлине. Знали, что Бисмарк и Андраши подталкивают к решительному удару по Турции, но политический сценарий войны выстроили прежде всего с учетом требований Англии. В итоге — войны очень не хотели, однако на нее решились.

Подобный перечень можно и продолжить, но вопрос очевиден: где здесь ясность целей, планов и интересов? Впрочем, как и ответ — они в тумане опасной чрезмерности взаимоисключающих политических действий и устремлений. В очередной раз столкнувшись с подобной ситуацией, 13 (25) января 1877 г. Милютин констатировал: «Из полученных ответов я только удостоверился в полном отсутствии плана действий в нашей внешней политике»[772]. И вот это действительно становилось очень «дурным знамением». Тут А. Л. Янов абсолютно прав. Особенно в мрачном свете августа 1914 г.

О твердости воли, вернее об ее отсутствии, сказано достаточно. Теперь о международных обязательствах. В отличие от остальных великих держав, у России уже в самом начале войны оказались связаны руки. Со стороны Англии ей твердо обозначили рамки допустимых действий.

И как такая политико-дипломатическая «подготовка» должна была сказаться на военных планах и операциях русской армии на Балканах? Только скованностью и торможением.

Отсюда становятся понятнее и, казалось бы, парадоксальные интерпретации русско-турецкой войны. Вот какое предположение высказал в конце 1880-х гг. П. А. Гейсман:

Угадайте, кого имел в виду профессор под названием «нашей юго-западной соседки»? Правильно — Австро-Венгрию. Может быть, это чисто профессорская фантазия? Может быть. А может быть, и нет, ведь Гейсман был весьма информированным специалистом. Тогда вполне логично предположить, что российское руководство, договорившись с Веной о цене нейтралитета, настолько ей не доверяло и затаило глубочайшую обиду за 1856 г., что войну с ней из-за Балкан рассматривало в качестве реальной перспективы. Вдумайтесь — из-за Балкан!

Прямо-таки пахнет августом 1914 г…

Выходит, что в своих предположениях насчет вооруженного столкновения России и Австро-Венгрии на Балканах Бисмарк был вовсе не одинок. Все это я еще раз отношу к вопросу стратегии, ясности целей и интересов российского руководства. Оно было подобно капитану, который никак не мог наладить навигацию на огромном корабле, плывущем в окружении смертоносных рифов и густого тумана.

Таким образом, феномен «Плевны» — растворение четких стратегических целей в тактических задачах текущей обстановки — уже был закодирован в предвоенном алгоритме мышления и действий российских политиков и дипломатов.

Наполеон как-то сказал, что проигрывает тот, кто готовится к прошедшей войне. Первые лица Российской империи к очередному Восточному кризису не готовились. Они его не хотели. Они его боялись. А когда кризис все же разразился, стали действовать по старым схемам. В результате накануне войны петербургские политики сами поставили себя в стратегически слабую позицию. Россия стала таранить Турцию и таскать каштаны к столам европейских кабинетов. Одновременно российское руководство лишило себя возможности взять такие военные призы, которые могли бы стать весомыми козырями в розыгрыше партии послевоенных итогов.

Россию переиграли еще до начала войны. Переиграли, воспользовавшись теми правилами игры, которые России… навязали?!.. Да нет же. Российские правители сами их выбрали. А что они выбрали, то они и получили.

И тем не менее… Несмотря на эти пессимистические грани той, давно ушедшей от нас, эпохи, Ф. М. Достоевский все же был прав: Россия должна была поступить «честно» — она должна была освободить Болгарию.

Но вот как она должна была это сделать? Ответ на этот вопрос коренился в планах кампании против Турции. К их рассмотрению мы и переходим.

С военной точки зрения у русской Дунайской армии была только одна возможность полностью исключить для себя разнообразные мучительные ловушки типа «Плевны» — это разыграть сценарий военного блица.

Подобный план подразумевал следующее. Сразу же после переправы основных сил у Систова надлежало сформировать три отряда, поставив перед ними прежде всего оборонительные задачи. Один из них должен был прочно удерживать систовскую переправу, превратив прилегающую территорию в мощный укрепленный район, и обеспечивать охрану коммуникаций. Два других должны были прикрывать фланги основной операционной линии наступления, обеспечения и пополнения армии: Систово — Тырново — Балканские перевалы — Адрианополь — Константинополь. Тем временем ударные силы русской армии следовало бросить по указанному направлению на овладение турецкой столицей. Перед ними должна была стоять только одна задача — двигаться с максимально возможной скоростью вперед и в минимальные сроки достичь Константинополя и Галлиполи. На этом пути наступающие войска должны были преодолевать сопротивление только тех турецких частей, которые бы непосредственно угрожали скорейшему выполнению основной задачи. Значительное превосходство русской армии в артиллерии и кавалерии способно было создать необходимые условия как для крепкой обороны на флангах, стремительного наступления на Константинополь, так и проведения глубоких разведывательных рейдов с целью раннего обнаружения и предотвращения внезапных наступательных действий противника.

Как нетрудно заметить, подобный стратегический сценарий «русского блица» не очень-то вписывался в ту политическую обстановку, в которой действовало высшее руководство Российской империи.

Теперь обратимся к замыслам военных и соотнесем их с изложенным сценарием.