Жодо не ответил. Он сидел на корточках в двух шагах от Рауля и буравил его взглядом своих лихорадочно сверкающих глаз.

– Молчишь. Однако глаза твои оживились. Я вижу, как они горят, словно у дикого зверя. Может, думаешь, раз я тебе что-то предлагаю, ты мне нужен? Нисколько. Мне никогда никто не нужен. Однако вот уже пятнадцать или даже восемнадцать лет ты преследуешь некую цель и уже подобрался к ней совсем близко. Это дало тебе определенные права – права, которые ты готов защищать всеми способами, включая убийство.

Так вот, я покупаю у тебя эти права, ибо хочу быть спокоен сам и спокоен за Орели. Иначе ты когда-нибудь найдешь способ нанести нам удар, а я этого не желаю. Сколько ты просишь?

Жодо, похоже, расслабился.

– Предлагайте, – пробурчал он.

– Что ж, – начал Рауль, – как тебе известно, речь идет не о сокровище, из которого каждый может забрать свою долю, а о деле, которое надо поднимать, которым надо заниматься и доход от которого…

– Будет весьма значителен, – вставил Жодо.

– Я дарю его тебе. Дарю тебе этот доход. Пять тысяч франков в месяц.

Изумленный такой цифрой, бандит даже подскочил:

– На двоих?

– Пять тысяч тебе… Две Гийому.

Тот торопливо согласился:

– Не возражаю.

– А ты, Жодо?

– Возможно, – ответил тот. – Но нужен залог, аванс.

– Сумма за три месяца тебя устроит? Завтра, в три часа, в Клермон-Ферране, на площади Жод, ты получишь чек.

– Ладно… – недоверчиво произнес Жодо. – Но какая гарантия, что завтра барон де Лимези не велит меня арестовать?

– Ее нет. Разве что… меня-то ведь арестуют вместе с тобой.

– Вас?

– Черт возьми! Да мой арест обрадует их гораздо больше, чем ты можешь предположить!

– Кто же вы?

– Арсен Люпен.

Это имя произвело на Жодо поистине чудесное действие. Теперь он мог объяснить себе, почему все его планы рушились и почему этот человек имел на него такое огромное влияние.

– Арсен Люпен, – повторил Рауль, – разыскиваемый всеми полициями мира. Больше пяти сотен знаменитых краж, более сотни приговоров. Ты видишь, мы с тобой прямо-таки созданы для того, чтобы договориться. Ты у меня в руках. Но и я в руках у тебя, и я уверен, что мы уже пришли к согласию. Только что у меня была возможность свернуть тебе шею. Но я отказался от этой мысли, ибо предпочел сделку. К тому же я, возможно, еще прибегну к твоей помощи. У тебя масса недостатков, но есть и первоклассные достоинства. То, как ты проследил меня до Клермон-Феррана, говорит о твоем мастерстве, тем более что я до сих пор так и не понял, как тебе это удалось. Итак, у тебя есть мое слово, а слово Арсена Люпена… стоит золота. Договорились?

Шепотом посоветовавшись с Гийомом, Жодо ответил:

– Да, мы согласны. Чего вы хотите?

– Я? Да ничего особенного, старина, – по-прежнему беспечно произнес Рауль. – Я из тех, кто любит решать дела миром и готов за это платить. Так и становятся… компаньонами… да, вот правильное слово. Если ты хочешь уже сегодня внести свой вклад в фонд нашего товарищества, я не возражаю. У тебя есть необходимые документы?

– В достатке. Указания маркиза относительно озера…

– Разумеется, раз ты смог закрыть шлюз. А эти указания подробны?

– Еще бы! Пять тетрадей мелким почерком.

– И они у тебя с собой?

– Да. У меня также есть завещание… в пользу Орели.

– Давай его сюда.

– Завтра, в обмен на чеки, – твердо заявил Жодо.

– Договорились, завтра, в обмен на чеки. Пожмем друг другу руки. В знак того, что соглашение достигнуто. И расстанемся.

Состоялся обмен рукопожатиями.

– Прощайте, – кивнул им Рауль.

Встреча завершилась, однако настоящее сражение только предстояло, ибо нужные слова еще сказаны не были. Все, что говорилось до сих пор, все обещания и прочая болтовня имели единственную цель: сбить с толку Жодо. Главное – узнать местонахождение сливного устройства. Заговорит ли Жодо? Поймет ли, каково истинное положение вещей, разгадает ли тайную причину поступка Рауля?

Никогда еще Рауль не испытывал такой мучительной тревоги.

– Прежде чем уйти, – небрежно бросил он, – мне бы хотелось взглянуть на эту штуку. Не мог бы ты при мне открыть сливной клапан?

– Согласно записям маркиза, – проговорил Жодо, – нужно от семи до восьми часов, чтобы клапан полностью сработал.

– Отлично, вот и открой его. И тогда завтра утром ты отсюда, а Орели и я оттуда увидим сокровища. Ведь сливной механизм расположен где-то рядом? Под нами? Возле шлюза?

– Да.

– И туда ведет прямая тропа?

– Да.

– Знаешь, как его открыть?

– Все просто. Об этом рассказано в тетради.

– Давайте спустимся, – предложил Рауль, – и я тебе помогу.

Жодо встал и взял электрический фонарь. Он не почуял подвоха. Гийом последовал за ним. По дороге они увидели ружья, которые Рауль в самом начале подтянул к себе, а потом отбросил подальше. Жодо схватил ружье и перекинул его через плечо. Гийом поступил так же.

Рауль с фонарем в руке шагал за обоими бандитами.

«Наконец-то я у цели, – говорил он себе, и радость была написана на его лице. – Ну, может, еще несколько усилий. Но великая битва выиграна».

Они спустились на берег озера. Жодо направился к насыпи из песка и гальки, обнимавшей подножие скалы, обогнул утес, за которым скрывалась довольно глубокая расселина, где была привязана лодка, встал на колени, сдвинул несколько больших камней – и взорам мужчин предстал ряд из четырех железных рукоятей, закрепленных на четырех цепях, уходящих вглубь глиняных труб.

– Это здесь, совсем рядом со штурвалом управления шлюзом, – произнес Жодо. – Цепи поднимают чугунные плиты, размещенные на глубине и регулирующие приток воды.

Он потянул за одну из ручек. Рауль сделал то же самое и почувствовал, как команда немедленно передалась на другой конец цепи и плита сдвинулась вперед. Две другие рукояти тоже сделали свое дело. В озере, на некотором расстоянии от берега, раздалось несколько всплесков.

Часы Рауля показывали девять часов двадцать пять минут. Орели спасена.

– Одолжи мне твое ружье, – попросил Рауль. – А впрочем, нет. Выстрели сам… дважды.

– Зачем?

– Это знак.

– Знак?

– Да. Я оставил Орели в гроте, почти полностью залитом водой, и ты понимаешь, как она испугана. Так вот, перед уходом я обещал непременно предупредить ее о том, что опасность миновала.

Жодо был поражен. И дерзость Рауля, и признание, что Орели все это время грозила гибель, сбивали его с толку и одновременно укрепляли в его глазах авторитет бывшего противника. Ни на секунду ему не пришло в голову воспользоваться ситуацией. Среди скал и отрогов прозвучали два выстрела.