С морды Арендара хлынула кровь, Жаждущий хохотал, и его лезвия становились длиннее, гибче, быстрее.

Не позволю убить Элора, ни за что!

Арендар попытался укусить меня, получил ещё и ещё по морде, магией, телекинезом, пусть это и не могло свернуть эту огромную тушу. Он потянулся зубами к хребту Элора, и я стала бить чаще. Тряхнув головой, Арендар попытался укусить меня, но я не останавливалась ни на секунду. Удар за ударом. Я ненавидела его, шипела:

– Сдохни! Сдохни-сдохни!

Но это сбивало дыхание, и я, стиснув зубы, продолжила бить Арендара по голове молча. Зато Жаждущий хохотал и радостно пил его кровь.

Арендар выдохнул огонь. Струя пламени накрыла меня, я попятилась. Щит выдержал. Сила кипела во мне, сжигая кристаллы и все резервы. Море успокоилось, и главным звуком стал звон лезвий уруми и смех, сытые причмокивания Жаждущего крови. Арендар попёр на меня, клацнул зубами, я отступала, продолжая бить, и он, наконец, слез с Элора на песок.

Надвигался, не отрывая от меня хищного взгляда, пытаясь перехватить лезвия зубами, зацепить меня лапой. Он впал в звериную ярость, но я не боялась. Я била. И буду бить, пока хватит сил. Главное, чтобы он оставил Элора.

Мы отступали всё дальше, я не останавливалась, хотя сейчас немела не только свободная рука, но и работавшая уруми, тело будто каменело, но я не вправе остановиться.

Нельзя останавливаться.

– Стойте! – закричала Валерия со стороны обрыва. – Арен, стой!

Я била Арендара по морде, рассекая его нос в мясо. Со всей ненавистью, яростью. Я ненавидела его, и я должна была его бить. И море снова поднялось, забушевало, кипело. Арендар рванул вперёд, навис надо мной. С морды стекала по оскаленным зубам и капала кровь. В его глазах было безумие и обещание смерти.

– Арен, стой! Стой!

На крик Валерии он обернулся. И она – сумасшедшая девчонка! – подскочила к нему.

Он её не тронул.

– Прекрати, остановись! – Она обхватила его окровавленную лапу. – Пожалуйста, пожалуйста, хватит! Стань человеком, давай же! Арен!

Он дёрнулся и наклонился. Короткими рывками стал уменьшаться в человеческую форму. Рухнул на колени, и Валерия рядом с ним, обняла его, пачкаясь в крови:

– Арен…

Меня затрясло. Сил не было, всё заволакивало туманом, ноги норовили подогнуться, а глаза закрыться.

Нет!

– Зови Линарэна, – прорычала я. – Арендар, зови, ты же знаешь, Элоранарр не оправился от отравы Бездны. Давай же.

Выстукивая зубами дробь, Арендар завалился на Валерию.

Он что, в обморок мне вздумал падать?

– Арендар! – я пошла на него, и лезвия уруми тряслись в такт моей дрожи, звенели.

Придушу тварь, убью!

Кажется, я хлестнула его магией, и Арендар дёрнулся. Всё поплыло.

– Лера, – забормотал он. – Лера!

Всё темнело, но я должна, должна помочь Элору, а не ждать, когда явится император.

– Зови Линарэна! – Я почти не видела, только их смутные, сливающиеся силуэты. – Ты что, не понимаешь, не чувствуешь, что Элоранарр умирает?!

Мир стал опрокидываться, безвольная рука вдруг взорвалась болью. Отшатнувшись, я не удержалась и упала на колени. Рука горела, плавилась. Стиснув зубы, я зажала предплечье. Хотела держаться, но сил не осталось, я согнулась пополам. Горела вся половина тела, разум, всё. И мир качался.

– Арен, – позвала Валерия неуверенно, а потом как приказала: – Зови немедленно!

На несколько мгновений всё будто стало чуть светлее. Пламя телепортации? Помощь? Я так и сидела, не в силах поднять головы. Сердце горело. Внутренности выкручивало, вырывало из их законных мест. Меня всю разрывало на части.

Элор-Элор-Элор…

Он умирал.

Меня окутал алый дым, отступил. Мир кружился. Сердце почти не билось, вокруг были смазанные тени. И страх. И эта разрывающая изнутри боль. И сжигающая руку боль.

Громыхнуло так яростно, что пробило гул в моих ушах. Загрохотали молнии, обжигая радужку даже сквозь веки.

Мне удалось сосредоточиться, чуть разогнать опускающийся на меня туман бессилия и отчаяния.

Элор лежал так невыносимо далеко, и я не видела, колышется ли его грудная клетка. Огромный поверженный дракон. Надо подползти к нему, прижаться к боку и надеяться на лучшее.

К нему направлялась смутно-знакомая фигура.

Линарэн. Он коснулся морды Элора, и тот уменьшился, скукожился в человека.

Принц Линарэн что-то сказал через плечо.

– Лера… там сильный магический фон, нельзя, – возразил Арендар, и у меня не хватило сил даже пожелать его убить.

– Пятая лаборатория… для пребывания… пустая трата магии… оставь её здесь… заберёшь, – голос Линарэна то появлялся, то исчезал в гуле…

Рядом со мной вспыхнуло золотое пламя, растаяло.

Элор…

Линарэн сидел рядом с ним на корточках. Рассматривал.

Элор…

Я попыталась подняться, но меня повело и практически размазало о песок.

Элор…

Я должна быть рядом.

Рука гнулась неестественно, песок разъезжался под пальцами, я приподнялась, придерживая вывернутую руку. Мне удалось сесть в этом кружащемся мире.

Линарэн поднял Элора на руки.

Кровь.

С Элора капала кровь: с руки, волос, спины.

Их окутало золотое пламя телепортационного заклинания.

И они исчезли.

А внутри меня разверзалась пустота. Безграничная, бескрайняя.

Элор умирал…

Я знала это, чувствовала.

Часть меня снова отрывали. Меня разрывали на куски. Моё сердце, разум, душу. Это было как рассветный кошмар, только наяву, только продолжалось и продолжалось это невыносимое распиливание, раздирание меня на куски.

Крик вырвался из груди будто чужой. Но это кричала я, всё острее осознавала это и кричала, орала, орала до огня в лёгких, но не могла проснуться. Я кричала изо всех сил, но кошмар продолжался. Я заметалась по песку в пятнах крови, но это чувство не исчезало. От меня отпиливали кусок, я зарыдала, умоляя остановиться, но меня продолжали разрывать, снова и снова. Бесконечный зацикленный кошмар, но здесь не было даже Халэнна поддержать, показать, что всё скоро кончится.

Я выла от тянущей пустоты внутри. Задыхалась. Разум метался, пытаясь понять, что я сделала не так, в чём в этот раз была моя ошибка. В том, что дала амулет абсолютного щита? Не сообразила сказать о нём сразу?

В том, что Элор стал частью меня, стал всем.

А теперь он умирал, и я ничего не могла сделать, часть меня оторвали, оторвали. Я задыхалась. Кричала. Звала Элора.