Асмунд смотрел недоверчиво, но лицо Рудого было абсолютносерьезным. Асмунд предположил:

— Святой отец что-то пошептал?

— Он, — ответил Рудый странным голосом. —Пошептал так пошептал. Асмунд, надо побывать в пещерах!

Асмунд ушел далеко вперед, исчез, а когда вся группадобралась до опушки леса, вывел навстречу уже оседланных коней. Рюрик помогУмиле сесть, взял Игоря к себе, и кони понеслись галопом по извилистой леснойдороге.

Асмунд громко недоумевал: стоит ли мчаться, сломя голову,рассвет вот-вот наступит, а в потемках можно в яму угодить, на валежинуналететь... Рудый таинственно объяснил, что Твердислав под чарами пробудетнедолго.

Асмунд тут же стал нахлестывать своего коня: слухи оТвердиславе ходили жутковатые. Дважды они меняли дорогу, наконец рассвело, иони на всякий случай въехали в густой лес. Умила начала постанывать, Игорьпроснулся, захныкал. Рюрик поравнялся с Олегом, сказал настойчиво:

— Женщины валятся с ног. Надо передохнуть.

— За нами гонятся, — ответил Олег коротко. Он неостановил коня и даже не повернул головы в сторону князя.

Рудый визгливо вскрикнул сквозь хохот:

— Еще какая погоня! Представляю себе рожу Твердислава,когда он вошел в спальню!

Асмунд покосился с недоумением, а Рюрик сказал сотвращением:

— Боги, ты и там побывал?

— Не я, — запротестовал Рудый. Он многозначительнопокосился на пещерника, так же многозначительно вздохнул и замолчал стаинственным видом. Рюрик посмотрел в прямую спину пещерника, молча кивнул.Удивления на его лице не было, зато у Рудого, который наблюдал за лицом князя,глаза полезли на лоб.

Асмунд сказал раздраженным голосом:

— Княже, а если связать Рудого и оставить на дороге?Твердислав дальше не погонится, в нас ему интереса нет.

Рюрик тяжело махнул рукой:

— Возле каждого святого человека обязательно пакостькрутится. Так заведено, не будем спорить с богами. Говорят, даже в вирии жабыводятся.

Асмунд двинул плечами, мол, было бы озеро, а жабы будут. Емубыло все равно: спорить с богами, князем или деревенским ковалем, лишь бычувствовать себя правым. Обернулся на скаку, крикнул:

— Рудый, а за что тебя так Твердислав не любит?

— Пустяк, — прокричал Рудый. — Я когда-тостучал головой в ворота. Пьян был, винюсь.

Асмунд долго думал, не находя в этом большой беды, наконецпредположил неуверенно:

— Наверное ночью?.. Перебудил народ?

— Весь город, — сознался Рудый. — Я стучал вворота его собственного замка! К тому же не своей башкой, а головой буй-тураРатмира, старшего сына Твердислава... Он, дурень, почему-то противился, вопил,вырывался. Да и вообще люди здесь какие-то странные, ты сам видел!

Асмунд зябко передернул плечами.

Кони хрипели от усталости, бока раздувались, с удил падалажелтая пена. Олег поторапливал, тревожно оглядывался.

Впереди показался хмурый густой бор. Могучие мрачныедеревья, огромные и надменные, поваленные ветром, иные — рухнувшие просто отстарости. Необъятные стволы покрыты толстым слоем зеленого мха, жирнымиблестящими грибами. Крохотные полянки сплошь черные от странно узорчатыхлистьев высоких папоротников.

Рюрик сказал, задыхаясь и глядя на мрачную стену с ненавистью:

— Придется бросить коней? Здесь не пройти.

— Надо, Скил, пройти, — сказал Олег, впервыеназывая Рюрика его старым именем, под которым его знали поляне: Скил, Скилл,Сокил, а окающие нижние племена произносили как Сокол. Олегу слышалось: Оскол,Скол, что вело к старому другу Коло и его сколотам.

Они долго продирались через заросли, ведя коней в поводу.Олег забрался далеко вперед, высматривая дорогу. Конному в славянских лесах непроломиться: завалы, растопыренные ветви, огромные корни, что вылезают из земли,сушины, ждущие малейшего толчка, чтобы обрушиться, раздавить, сплюснуть...Пеший где поднырнет, где перелезет, где протиснется, а для коня надо искатьдорогу!

Асмунд и Рудый были позади. Асмунд спотыкался чаще всех, онвсе еще держал в руках свой чудовищный топор. Олег вернулся, посоветовал:

— Спрячь. Это священная роща. Сюда с оружием в рукахвходить просто нельзя.

— А на поясе? — спросил Рудый обеспокоенно.

— На поясе, за спиной и даже под полой, как у тебя,можно.

— Священная роща? — сказал Асмунд ссомнением. — Редариев, что ли?.. Ладно, авось свои законы чтут.

Он с облегчением сунул топор в чехол и перекинул за спину.Рудый сказал одобрительно:

— Сколько дубов! Вот это боги так боги! Сразу видно,кто старше. К тому же из такого бога можно хор-рошую лодку вырубить. А еслиполрощи извести на бревна, то терем! Такой, что Твердислав от зависти удавится.

Асмунд сказал, болезненно поморщившись:

— Рудый, ты слишком много скитался по свету... Неужелиу тебя нет в душе ничего святого?

— Нет, — ответил Рудый гордо. Подумав, добавил состранной ноткой: — Впрочем, в святость пещерника верю. Сам видел, как он святоймолитвой... Молитвой и святостью... гм...

Внезапно Рюрик, он шел впереди, ахнул и замедлил шаг. Асмунди Рудый разом оказались рядом, сабля и топор будто сами прыгнули им в руки.Олег помог Умиле перекарабкаться через валежину, а когда догнали князя ивоеводу, уже и Гульча стояла там, раскрыв рот и держась за гладкий стволмолодой березки.

Посреди широкой поляны, усеянной низкими пнями, высилсяисполинский храм, составленный из десятка малых храмов. Их связывала общаякрыша, а также переходы, иной раз — стены. Храм сложили из бревен такойнемыслимой толщины, что странники невольно покосились по сторонам: где нашлитакие деревья? Крыша с виду покрыта гонтой, такая же чешуйчатая, словно спинагигантской рыбы, но вместо деревянных пластинок ярко блестит золото. То лидощечки гонты сверху покрыли золотом, то ли целиком сделали из божественногометалла — блеск был нестерпим, хотя небо затянуло хмурыми тучами, дул резкийветер.

Рюрик кивнул на распахнутые ворота главного храма:

— Туда?

Он шагнул было вперед, но Олег резко бросил:

— Нет, там другой вход. От озера.

Умила тихонько охнула. Рюрик взял у нее из рук ребенка, лицоего покраснело от гнева:

— Не все ли равно?.. Падаем от усталости. По пятам идутвраги!

— Ты здесь не князь, — напомнил Олег жестко.

Гульча посмотрела на всех победоносно, первой пошла заОлегом, задев Рюрика локтем. Асмунд подхватил княгиню под руку, и они двинулисьза Олегом по длинной дуге, пробираясь среди завалов, буреломов. Рюрик ругалсясдавленным голосом, сквозь заросли просвечивает очищенная от деревьев площадка,можно бы идти без мук, но проклятый волхв с упорством лося прет через самуючащу.