— Попробуем через чердак, — предложил Олег тяжело.

— Через трубу? Где моя ступа... Или хотя бы метла!

— Размечтался. Через чердак не изволишь? По всемповерхам пешком?

— Жаль, — вздохнул Рудый. — Я полагал, сразуна кухню... Я когда волнуюсь, жареного быка съел бы.

Крадучись, они добрались до лаза в крыше, что вел внутрь, начердак. Замок висел старый, ржавый, темный от грязи и ржавчины. Рудый всунуллезвие в щель, подергал, потряс, но дужка оставалась в петле. Послышались шаги,на крыше башни показался темный силуэт стража. Бедолаге, как и Рудому, сталозябко, он поднял воротник, втянул голову в плечи. Олег оттеснил Рудого, они прижалиськ поверхности крыши, пропуская стража. Когда тот неторопливо утащился на другуюсторону, Рудый опять сунулся с ножиком к замку. Олег остановил:

— Погоди...

Он прикоснулся к металлической коробке, стукнул двумяпальцами — замок рухнул в подставленную ладонь, дужка закачалась на петлях. УРудого отвалилась челюсть:

— Ты можешь... Так чего ж ты заставлял меня потеть надтеми замками?

— Ты потел? У тебя слюни капали от удовольствия! Япросто не стал мешать.

Он приоткрыл дверцу, исчез. Едва слышно скрипнули ступеньки.Рудый двинулся следом, выставив растопыренные пальцы перед лицом, страшасьлипкой паутины, толстых жирных пауков, дохлых бабочек и высохших мух на серыхнитях...

В темноте его схватила сильная рука. Рудый вздрогнул,спросил дрожащим голосом:

— Научишь, как открывать замки?

— Когда же ты повзрослеешь? — послышался в темнотетяжелый вздох.

Под ногами шелестело, похрустывало. Ноги Рудого ступали помягкому, в ноздри лезла удушливая пыль. Шли в полной темноте, наконец хрустпрекратился, в темноте послышался шепот:

— Здесь ляда. Ход идет вниз, на пятый поверх.

— А потом на четвертый, — прошептал Рудыйнесчастным голосом. — Затем на третий... на второй... на первый... И везденароду, как муравьев на дохлой жабе. А Тверд с Умилой окажутся в подвале.

— Что предлагаешь?

— Через дымоход! Сразу оказались бы на первом, накухне.

— Когда ты наешься?.. Думаешь, мне рубашку стираетГульча?

Снизу донеслись грубые мужские голоса. Затрещало дерево,голоса стали приближаться. Олег отпихнул Рудого, оба замерли. Сухой трескпослышался совсем рядом, скрипнула втоптанная в пол ляда на ржавых петлях,поднялась. Снизу в слабом свете факелов показалась крупная голова в шлеме. Стояна невидимой лестнице, страж сказал густым пропитым голосом:

— Темно, как у князя в заднице!

Снизу донесся уважительный голос:

— Везде-то ты, Лютый, побывал... Темно там?

— В заднице?

— На чердаке.

— У тебя самого в чердаке темно. И сам ты темный, кактри подвала. Конечно же, здесь хоть глаза выколи! Мы проверили все поверхи,начиная с подвала. Стоит ли ползать по чердаку, собирая паутину? Пауки тут скулак, а крысы — как те псы, что лютуют во дворе...

Снизу донеслись раздраженные голоса. Стражи на лестницеспорили, ругались, однажды даже звякнуло железо. Рудый истово молился всембогам, обещал богатые жертвы и был искренне уверен, что в этот раз уж точно ненадует. Но удача дважды в один карман не падает, а лень из своих дружинниковТвердислав выбил безжалостно. Ляда откинулась, рассохшаяся лестница затрещаласильнее. На чердак вскарабкался грузный воин, в руке держа перед собой короткоекопье. Он остановился возле квадратного отверстия, крикнул вниз:

— Пусть кто-то факел захватит!.. Окон здесь нет.

Рудый отчетливо слышал его тяжелое дыхание совсем рядом.Следом поднялся еще один — коренастый, широкий, в кожаных доспехах с нашитымибулатными пластинами. Он остановился по другую сторону ляды, тоже согнулся,глядя вниз. Оттуда пошел красный свет, третий страж поднимался уже с факелом.

Свет начал рассеиваться и по чердаку. Рудый смутно увиделочертания двух человек, оба смотрели на приближающийся факел. Свет стал намногоярче, один из стражей вдруг вздрогнул. Его глаза блеснули, рот началоткрываться для истошного вопля. Грудь поднялась, набрав воздуха...

Рудый ударил ножом, подхватил отяжелевшее тело, мягкоопустил на пол. По ту сторону ляды беззвучно падал второй страж. Из дырыподнялся факел, его держала толстая рука в кожаной рукавице. Олег взял факел,подхватил ничего не подозревающего третьего стража, помогая вылезти, а Рудыйзашел сбоку и коротко взмахнул ножом.

Они молча смотрели друг на друга. Рудый перемазался кровью,словно забил целое стадо свиней, на мохнатой волчьей шкуре волхва не было нипятнышка.

Рудый покосился на три трупа, сказал сердито:

— Я простой, как... Асмунд! Заклятиями не бью поголове.

— Не дал бог жабе хвоста, чтобы травы не толочила.Быстро вниз!

Рудый начал торопливо спускаться по шаткой лестнице вслед запещерником, ворча себе под нос:

— Все быстрее да быстрее! А еще говорят, что быстротанужна только при ловле блох. Асмунда бы тебе в помощнички!

Они опустились на пятый поверх, верхний, попали в широкуюгорницу. На двух стенах по светильнику, столы и лавки сдвинуты в кучу.Множество ковров на стенах заглушали звуки. Рудый обеспокоенно подергал шеей,совсем близко топало множество ног, звенело оружие.

— Это нас ищут, — объяснил Олег.

— Спасибо, успокоил! — огрызнулся Рудый. — Яуж боялся, что потеряемся.

— Найдут, найдут, — подтвердил Олег. — Незаблудимся.

Они присели за столами, а через горницу пробежали, гулкобухая тяжелыми сапогами, пятеро тяжело вооруженных воинов. Олег проводил ихзадумчивым взглядом, спросил неожиданно:

— С тридцати шагов попадешь ножом в яблоко?

— Разве что вырастет с лошадь, — буркнулРудый. — В темноте?

— При свете факелов.

— С сорока поцелю. Если своим ножом, конечно.

Он выглянул из-за стола, присвистнул, сказал с тяжелымсарказмом:

— Остался пустячок, верно? Проломиться на четвертыйповерх, рубя стражу на лестнице налево и направо, перебить тамошних дружинников— всего два десятка откормленных мордоворотов с топорами, пробиться на третийповерх, на второй, всюду выбивая все двери, какие встретим, иначе как отыскать?А затем с двумя женщинами и ребенком пробиваться к выходу из замка, рубя весьвстречный народ, будто мы вовсе не пещерники, а бог знает кто... Затемпробиться через толпу во дворе, перебить собак, вышибить ворота в стене,захватить коней и ускакать, отплевываясь от погони... Угадал?

— Я придумаю что-нибудь, — пообещал Олег.