Россоха сказал неожиданно:

— Так мы впускаем его?

Колдуны ощетинились, Хакама спросила враждебно:

— Уж не хочет ли мудрый Россоха такой ценой... купить своюжизнь? За счет наших?

Россоха моргал, не понимая смысла обвинения, в мыслях он ужезабрел в какие-то дали, а Хакама поинтересовалась ядовито:

— А что, мудрому Россохе было видение?

Россоха в нерешительности развел руками. Вид былсконфуженный. Все насторожились, мудрец что-то скрывает, а при его умениипрятать концы в воду проще было бы носить воду решетом.

— Видение... — проговорил Россоха невесело. — Сегодня я зрелего изможденного и в цепях, прикованного к стене... зрел бредущего под знойнымсолнцем в рубище, голодного и всеми гонимого...

Ковакко жадно прервал:

— А мы? Что с нами?

Россоха развел руками:

— Не понимаю. Совет Тайных... вроде бы есть... даже правитмиром!.. Всем миром, представляете? Но этого... который трясет нашу крепость, втом Совете нет.

В долгом молчании они смотрели на молодого и здоровогопарня, что все еще лежит на траве. Мировые ручьи магии изогнули воздух ипространство, пытаются влиться в его тело, но он от усталости не видит их, неслышит и не открывает им поры, перед ним всего лишь жалкая снедь простыхкоролей, он пока что беззащитен...

И все же оставалось ощущение, что он трогает незримойладонью скорлупу, ибо над головами шелестело, словно мириады муравьев Хакамыгрызли стены.

— А зачем ему мы теперь? — поинтересовался Беркут. Онговорил вызывающе, насмешливо, но в голосе прозвучала неуверенность и скрытаямольба, чтобы возразили. — Мы наконец-то вместе, как он и хотел. Объединилисьдаже. Общность интересов, цели... Вот теперь нас и... разом.

— И все-таки у него больше шансов, — сказал Ковакконевпопад. — Мы заперты, он — на свободе. Сколько мы здесь продержимся? Пустьдаже всю жизнь. А если учесть, что странные видения Россохи сбываются...

Короед возразил сварливо:

— Это мы не знаем. Он чаще всего зрит нелепости, которые ниподтвердить, ни опровергнуть никто не может. Как и он сам. Но я согласен сРоссохой, надо вступить с ним в переговоры.

Россоха удивился:

— Разве я такое предлагал? Впрочем, я тоже за переговоры.

На миг настала звенящая тишина. Слышно было, как за ихспинами вздохнул Автанбор:

— Это могут быть не переговоры, а истребление! Но мы сСладоцветом тоже готовы рискнуть.

Ковакко и Боровик тоже кивнули, только Хакама кривилась. Набезукоризненно чистом лобике проступила легкая морщинка. Глаза потемнели.

— Я против. Тем более я здесь хозяйка... Но если мы в самомделе хотим держаться против этого варвара вместе, я... соглашаюсь. Только вотпереговоры через скорлупу невозможны. Но если снимем...

По комнате снова пронесся холодный ветер. Под сводамизашумело, посыпались колючие снежинки, на лету сцеплялись, широкими хлопьямиопускались на головы и плечи, быстро таяли, оставляя блестящие следы.

Беркут быстро взглянул на Хакаму:

— Давайте поверим мудрому Россохе. Он говорит, что видит! Мысами виноваты, что не всегда понимаем. Я снимаю свои запоры.

Короед сказал тут же:

— Я тоже. И пребудет с нами удача.

— Да, на успех рассчитывать трудно, — согласился Боровик. —Только на удачу. Я снимаю.

— Я снимаю, — сказал Ковакко.

Автанбор только кивнул. Хакама не промолвила слова, однакоблестящая скорлупа начала быстро истаивать, как тончайшая льдинка на жаркомсолнце, взвился пар, и она исчезла. На земле вокруг башни возникло еще одновыжженное кольцо в ладонь толщиной, словно там дремала толстая змея,заглотившая хвост.

Олег успел увидеть, как высокая башня снова возникла во всейпрекрасной и устрашающей красе, тут же перед ним появился полупрозрачный старикв длинной одежде с развевающимися по ветру белыми волосами и с такой жесеребряной бородой, хотя ветра здесь нет и вряд ли сильно дует там, в башне.

— Благородный воин и великий маг! — вскричал старец. —Пощади, мы сдаемся на твою милость, твое великодушие!.. Покорно просимпожаловать в эту башню... что теперь твоя.

Олег едва удержался от ликующего вопля, но лицо оставил всетак же мрачным, а голос сохранил преж-ним:

— Что там еще приготовили эти... мудрые?

— Они ждут твоего победного появления, — заверил старец.Голос его посвежел, а согнутая спина чуть вы-прямилась, словно начинал верить всвое спасение. — Они в восторге... гм... да-да, в диком восторге от твоей мощи.Наконец-то на белом свете появился чародей, который способен трясти горами,который может... и готов стать властелином всех земель!

Башня мрачно маячила за его спиной. Теперь она казалась нетакой высокой. Может быть, потому, что уже не была овеяна духом победы. Олегчувствовал, как по нему ползают колючие взгляды, а сам, ощетинившись, готов былвыплеснуть в ее сторону всю мощь, если только хоть пикнут с той стороны, хотькосой взгляд, не говоря уже об оскаленных зубах. Правда, во всем теле пока чточувствовал только злую немощь, даже встать на ноги не решился, чтобы колдун неувидел, как дрожат его ноги.

— Ладно, — сказал он. — Только ты прими свой вид.

— А что, — спросил старик встревоженно, — что-то не так?

— Да что-то смазывается...

Старик развел руками:

— Если бы я помнил свой вид!

— Ну тогда, — сказал Олег, сердце его бешено колотилось, —хотя бы тот, в каком я тебя зрел последний раз. Что-то мне сдается, мы ужевиделись. И общались!

Старик развел руками, на миг вокруг него образовалосьоблачко, а когда ветер смахнул как паутину, перед Олегом стоял Россоха.

Олег не успел раскрыть рот, как Россоха опередил:

— Эх, молодость... Как вы обращаете внимание на личины! Адля мудрого разве это значимо?

Голос его был полон укоризны. Олег нахмурился, у негоначинают перехватывать инициативу, вскочил, а Россоха невольно отметил, с какойлегкостью измученный варвар из сидячего положения перешел в почти боевуюстойку. Если с такой же быстротой перехватывает брошенные в его сторонузаклятия...

— Пойдем, — сказал Олег тяжелым голосом. — Пора с этимзаканчивать.

— Если позволишь...